«Подчиняться может быть приятно…»
Я передёрнула плечами, облизала губы. По ногам прошёлся лёгкий ветерок, и я поджала пальцы. Эсли стояла у входа и смотрела на меня во все глаза, будто я своим словом ещё могла изменить ситуацию. Пожалуй, могла. Но предпочла этого не делать.
Стрилли подбежала маленьким пушистым вихрем, обхватила мою талию и заверещала:
– Госпожа, я вас не отпущу! Я поеду с вами в далекую Пипетрию, чтобы возродить там магию с помощью Сунь-лу-тут. Мы справимся!
– О Стрилли, – потрепала я её по макушке. – Моя очаровательная, наивная и мудрая Стрилли. Конечно, мы справимся.
Ком подкатил к горлу, глаза защипало, но я не заплакала. Дважды хлопнула в ладоши, как госпожа Првленская, и приказала:
– Давайте же приведём меня в порядок!
Всё тут же пришло в движение и закрутилось привычными занятиями. Плеск воды в уборной и взмахи гребня, тихий смех Эсли и аромат её масел, которые она втирала мне в кожу – благодаря им шрамы из прошлой жизни стали почти незаметными. Низкое уханье Армы, явившейся с подносом еды и неожиданно расчувствовавшейся. Смешная суета Стрилли, что тараторила неугомонной пичугой о том, как замечательно нам всем теперь заживётся.
Я действительно не торопилась. Попивая душистый отвар из тонкого фарфора и заедая бутербродами с лососем, я решительно отвергла шёлк и корсет, чулки и тяжёлую юбку, и приказала достать платье из тонкого голубого поплина – подарок Фидерики. Никакой вычурности и лишнего блеска, никаких вышивки и кружев, только лёгкий и простой крой. Прелести придавали глубокое декольте со спущенными рукавами да атласная шнуровка на лифе. Удобно, не броско, аккуратно. Но главное – почти не ощущается на теле, а значит, мне будет комфортно, где бы я ни оказалась.
Когда приготовления наконец были закончены, я подхватила небольшую сумку с фамильным пергаментом, перекинула через локоть дорожный плащ, поблагодарила служанок и окинула прощальным взглядом комнату.
Она тонула в янтарных лучах, как в меду, и в своей несуразной роскоши олицетворяла покой, безопасность и благополучие.
В это странное предзакатное мгновение мне вдруг подумалось, что по-настоящему всегда права была на самом деле не Сирена, а Лаптолина Првленская. Например, в том, что женская слабость – это огромная сила. И в том, что мне нужно научиться самой заботиться о себе. И ещё, конечно же, в том, что выжить здесь можно, только взяв всё в свои в руки.
Но самое главное…
В зеркале на старинном шифоньере отразилась истинная мелироанская дева Юна Горст. Прекрасная до кончиков ногтей, соблазнительная