Речные разбойники. Ши Лянь Хуанг

свои прошлые преступления. Это место основали женщины, которым больше не было места в обществе; в знак неповиновения они создали собственный клан, чтобы бороться за то, что им принадлежит по праву. Но они привечали всех, кто оказался в сложном положении, и многие из них стали самыми настоящими хаоцзе, героями, которые выступили против закона, чтобы встать на защиту слабых и бедных, или бросили вызов сильным мира сего. А бывало, что здесь оказывались те, кого унижали из-за пола. Наконец, многие из нас решили найти более высокое призвание. Мы продолжаем идти против закона, никто не спорит, – то беглецов укрываем, то промышляем грабежом и насилием – за это нас и клеймят разбойниками, но наша истинная цель – помогать и защищать.

      Линь Чун хотела было учтиво поддержать такие идеалы, но слова застряли у нее в горле. Такой ход мыслей она никогда в жизни не одобряла и не могла принять. Но если не сюда, то куда еще ей податься? Она была беглянкой, и раз ей предложили убежище здесь, разве могла она теперь плюнуть в протянутую руку помощи?

      И рассказывала ей обо всем этом… монахиня…

      – Тогда что привело сюда тебя? – спросила она, надеясь, что жесткость в ее голосе не прозвучала упреком. Лу Да ведь все-таки тоже была монахиней и при этом совершила убийство. Но также Лу Да спасла ей жизнь, стала ее названой сестрой, и Линь Чун и слова порицания не посмела бы сказать в ее адрес…

      В голове у нее все смешалось.

      – Ах, до прихода сюда за моей душой не было преступлений, – ответила Чао Гай. – Честно говоря, я здесь и не живу. Я делю свое время между пребыванием здесь и обязанностями старосты в деревне Дунцицунь.

      Линь Чун остановилась:

      – Ты деревенский староста?

      Чао Гай мягко рассмеялась:

      – Не так уж это и удивительно, как ты думаешь. Я из тех, кто, как говорят, «оседлал шестнадцать ветров». В деревне я живу под видом мужчины, впрочем, люди знают о моих странностях, их не волнует, что в других местах я известна как женщина. Понимаешь, я спасла жителей Дунцицунь от нашествия злых духов, и они умоляли меня остаться. Но, полагаю, мне удалось найти свое призвание, ведь будучи частью стана Ляншаньбо, я могу сделать гораздо больше для жителей деревни. У меня сердце радуется, когда я вижу их успехи. Я люблю своих людей, каждого из них.

      – Значит, ты охотница за нечистью? Не монахиня? – в голосе Линь Чун прозвучало сомнение. Все-таки раньше ей не доводилось встречать ни одного «оседлавшего шестнадцать ветров» – человека, который притворялся другим полом, временно или постоянно.

      – Быть может, и мне стало бы проще, живи я как мужчина, – размышляла она вслух.

      И пусть она только представила, что сможет таким образом спрятаться, как мысль об этом оказалась невыносимой.

      – Только если тебе это не поперек горла. В ином случае это станет просто еще одной клеткой, – ответила Чао Гай, точно разгадав мысли Линь Чун. – Но мне и другим здесь это дает огромное количество свободы. Кстати, насчет них – сюда стекаются и такие, как я, и обычные женщины, мы всех привечаем.