– Нет уж, – проворчал Крокер, утирая лоб. – Этак ты и замуж потянешь, оглянуться не успеем. Давай-ка лучше ты вместо нас.
Василиса фыркнула и принялась сноровисто раздевать тело. Крокер с любопытством следил за ней. Ни одного лишнего движения или неловкости. Было видно, что женщина привыкла стягивать одежду с мужчин, причём именно с неподвижных. Такие движения были ему хорошо знакомы – насмотрелся на Мировой Войне. В военных госпиталях и землянках медиков.
– Кем вы были, на Великой Войне?
– Что это тебя так интересует? Медсестрой была, в полевом госпитале.
– Это-ж сколько лет вам, было? – опешил Крокер, не ожидавший от Василисы такого признания.
– Двенадцать, – нехотя призналась та, стягивая с тела штаны и нижнее белье. – Мой батя казаком был, с реки Дон. У нас в семье это потомственное было – в армии служить и землю пахать. А я… ну, в общем, после одной нехорошей истории – дома мне места не было. Вот меня и взяли с собой. В Европу.
– Ребёнка, в армию? Да ещё и на Великую Войну? Это как-то слишком сильно. Не находите?
– Не нахожу, ваша правда…
Василиса скинула одежду покойного в корзину и задумчиво уставилась на тело. А посмотреть, было на что.
Труп принадлежал крепкому, мускулистому мужчине средних лет, но сейчас он выглядел так, словно провалялся на солнце с неделю. Причём очень сильно побледнел и усох. Мышцы выглядели словно вяленые, и вообще мертвец больше всего походил на засушенную солнцем тушу.
Крокер припомнил одну ферму во Франции, где в сарае для животных остались висеть туши свиней, брошенных хозяевами. Свиньи сильно высохли и выглядели точно так же как и труп на столе Василисы. Однако те тушки висели в амбаре как минимум месяц, а покойного видели живым ещё прошлым вечером…
– Говорите что хотите, но я подозреваю, что мы имеем дело с ядом, – Элдридж вытер лоб. – Только какая-то отравленная гадость могла сделать такое. Посмотрите на труп, он высох!
Василиса, что как раз снимала с шеи покойного ожерелье, только покачала головой.
– Это не яд. Его убил не яд. Готова станцевать для вас голой, если он отравлен. Это, какое то физическое воздействие.
– Тебе-то откуда знать отравлен он или нет?
– А вот знаю и все тут… – женщина лукаво усмехнулась. – Это моя особенность такая…
Василиса передала Крокеру ожерелье покойного – оно оказалось настолько тяжёлым, что Крокер, привыкший к дешёвым безделушкам, чуть не выронил его. Ожерелье оказалось из золота, правда настолько тусклого и, грязного, что больше всего оно напоминало медь. На большом кулоне сверкала россыпь разноцветных камней и были видны, какие-то буквы.
– Это итальянский язык, – тут же определил Крокер и стиснул кулон в кулаке. – Вот интересно, это кто же нам такой попался-то?
– Проведём вскрытие и узнаем.
– Что, думаете, он свой паспорт или водительские права проглотил? – усмехнулся