– А с чего вдруг ты делаешь мне замечания? Каким боком?
– Не хочу, чтобы тебя коллектив за дуру с первых же дней принял.
– А с чего вдруг тебя волнует моя репутация?
– Добра желаю.
Я посмотрела на нее и сказала:
– Займись своей жизнью, пожалуйста.
Ты помрачнела:
– Будешь хамить, помощи вообще не жди. От меня – точно.
– Спасибо, учту.
Посмотрела на Марту и прикусила себя же за язык от желания завалить женщину вопросами о Вадиме Михалыче, который для нее был «Вадик», и о котором эта дама-старожил знала все! Но нет, я сплетен не собираю, и, если нужно узнать – спрошу самого руководителя.
– Софья, перескажи мне подробно первый вызов. Я так попытаюсь понять, в чем заноза, со стороны и с опытом будет заметно.
Просьбу выполнила, с подробностями пересказала. И та нахмурилась. Очень нахмурилась!
– Как ты крута на поворотах… мы так не работаем.
– Запрещено? Я регламент нарушила или протокол вмешательства?
– Нет.
Толком не объяснив, Марта посмотрела на часы. И мы потопали из зала в крыло управления. Кабинет с табличкой «Черников В.М.» был самым последним и самым открытым. Небольшой тамбур с диванчиком для ожидания был похож на проходной двор – насквозь от коридора до начальственного кабинета. Двери нараспашку, видно и слышно издалека.
Что мне понравилось, как зашла и огляделась – необычная обстановка. Стол боком к окну, стеллаж, эргономичный стул, все компактное и удобное, для работы, а не для подавления статусом. Тяжелой массивной мебелью, дорогущими канцелярскими наборами или кожаным креслом-монстром тут и не пахло. Воздух, свет, из роскошеств – личный кулер с водой.
– Присаживайтесь.
Для бесед отдельный уголок. Четыре кресла и круглый журнальный столик.
– Успел до собрания прочитать протокол по Олесе Ольховской. Удивлен. Софья Николаевна, вы по высшей планке сдали тесты, на отлично прошли стажировку, почему же так… – Вадим перевел глаза на Марту, спросив ее: – Не может же быть ошибки в оценках?
– Исключено.
Я спросила:
– А в чем проблема?
– Слишком кардинальные перемены. В ее прошлой жизни были крупицы хорошего, с которыми наверняка стоило оставить связи. Очень опасно тотально сжигать мосты.
– Олеся Ольховская в таком болоте сидела, что по-другому никак. Ее надо было тащить целиком и радикально.
– В связь с незнакомцем?
– Он не проходимец, она не дура. Умны, сильны, здоровы – пусть живут и радуются. Кроме того, вы прекрасно знаете, Вадим Михалыч, что ни один оператор не может заставить человека сделать то, на что тот не способен. Это не моя, это ее наглость и храбрость – сойти с поезда в неизвестность и влюбиться в мужчину, с которым знакома всего три часа. Я лишь выбрала тактику полного оголения ее глубинных желаний. Протокола тоже не нарушила – вышла из контакта до секса. Суток не прошло, но и не нужно – все прекрасно действует.
– Вы