Как?.. Неужели он успел сходить за своими вещами?
Но тут мое внимание привлекает его мощное сложение. Даже стоя на коленях, он выглядит устрашающе огромным, и мне не нужно видеть кожу под доспехами, чтобы понимать, что это тело создано для битвы.
Однако все это пустяки по сравнению с его лицом.
Он… Никакими словами невозможно описать такую мужественную красоту. Волосы цвета жженого сахара вьются на затылке, горящие зеленые глаза кажутся еще ярче на фоне загорелой кожи.
Я не знаю, куда смотреть: на четкую линию подбородка, на острые скулы или на мягкие губы грешника. Он похож на мифологического персонажа, сошедшего с какой-нибудь картины.
Да он и есть мифологический персонаж.
Я приподнимаюсь на локтях, и всадник тут же отодвигается.
Я догадываюсь, что меня разбудило: его пальцы. Он убирал мои волосы с лица – точно так же, как я всю ночь убирала его волосы. А сейчас кончики его пальцев замерли у моей щеки.
Кончики пальцев…
– Твои руки! – ахаю я. Матерь божья… или чья там! – Откуда у тебя руки?
Голод чуть улыбается, и все мое тело отзывается на эту улыбку.
– Теперь тебя беспокоит, на что я способен?
Мой скептический взгляд переходит с ладони, касающейся моей щеки, на лицо всадника.
– Может быть… Что ты делаешь?
– Хотел тебя увидеть, – говорит он, окидывая меня таким взглядом, будто пытается запомнить мои черты.
Он достает из-за спины и протягивает мне какую-то ткань.
– По-моему, это твое.
Моя рубашка. Только тут до меня доходит, что я до сих пор без нее.
– Спасибо.
Я натянуто улыбаюсь всаднику, забираю рубашку и поспешно набрасываю ее, чтобы прикрыть наготу.
Всадник встает, и я впервые замечаю другие вещи, лежащие рядом с ним. Про одну я пока даже не догадываюсь, что это такое, а другую узнаю – коса с поблескивающим острым лезвием.
Господи, эта штука похожа на смертоносное оружие.
Всадник берет косу в руки, и сердце у меня начинает колотиться. Ночью я даже не осознала, насколько он громадный, но теперь, с оружием в руках, он выглядит как сама смерть.
Я отодвигаюсь подальше.
Всадник, должно быть, видит, как я струсила: он бросает на меня сердитый взгляд.
– Ты всю ночь спала прямо на мне. Тебе нечего бояться.
– Теперь у тебя есть лезвие и руки, – говорю я. – Как ты сумел их вернуть?
– Мой организм способен к регенерации.
– Твой организм…
Во имя младенца Христа… он что, может отращивать конечности?!
– А… а…
Я неопределенным жестом указываю на его одеяние.
Голод сжимает губы – не то от досады, не то сдерживая смех. На весельчака он не похож, так что досада вероятнее.
– Я не из этого мира, цветочек.
Это, собственно, не ответ, но я слегка