– Нет! – воскликнул Энди.
Существо за моей спиной взвыло.
Я схватила саблю, подалась вперёд и только тогда развернулась. Выставив перед собой оружие, я с ужасом наблюдала за тем, как существо заходится в агонии. Напоминающее самый уродливый оживший детский рисунок, оно бешено мотало лошадиноподобной головой, его длинная жилистая шея изгибалась под невозможными углами, словно лишённая костей. Его зеленоватое тело, всё покрытое трещинами и шрамами, казалось пропущенным через мясорубку. Пытаясь ухватиться кривыми пальцами единственной лапы за стрелу, что торчала из его глаза, оно тщетно рассекало когтями воздух и беспрестанно выло. От его воя закладывало уши, все внутренности гудели, готовые взорваться.
Я узнала это существо. Хобьи. То, что от него осталось. В отчаянии, оно попятилось, продолжая издавать душераздирающие протяжные звуки. Я отбросила саблю и зажала уши, но ничего не могло защитить от этого гула. Не помогло даже открыть рот, как учат в самолётах.
Хобьи рухнуло на землю. Его крики стали сбиваться, из горла теперь вырывался лишь хриплый клокочущий звук.
Кто-то быстро прошёл мимо меня. Энди. Он остановился рядом монстром. Несколько секунд он стоял неподвижно, просто наблюдая, а потом решительно взметнул саблю вверх и что было силы опустил её на подрагивающую шею Хобьи, отрубая его голову.
Оно тут же смолкло. В ушах всё ещё звенело после жуткого воя существа, но больше не хотелось залезть себе в голову и вынуть мозг.
– Оно продолжает возвращаться, – хмуро заметил Генри, подходя ко мне. Не глядя на меня, он подал мне руку. Всё его внимание было сосредоточено на изуродованной туше монстра.
Энди продолжал смотреть на отрубленную голову, поджав губы.
– Оно не может умереть, – тихо вымолвил он и перевёл взгляд на меня, назидательно добавив. – Такова цена бессмертия.
Я поднялась на ноги, проигнорировав руку Генри, и вытерла лицо о повязки на ладонях. Оказывается, оно было мокрым от слёз. Неужели, этот леденящий кровь предсмертный крик существа меня разжалобил?
– Что нам с ним делать? – спросила я, чувствуя как губы начинают дрожать.
Да что со мной? Почему мне жаль это уродливое чудище, что жрало людей пачками и чуть не откусило мне голову?
Но всё больше оно походило на доведенное до безумия дикое проклятое животное. Загнанное охотниками и собаками, потерявшее былое превосходство, не способное более вселять в человека благоговейный страх перед неизведанными силами природы. Перед чернотой дремучего леса. Перед непроглядным мраком ночи. Единственное в своём роде, оно было создано