«Отвратительно…» – подумала Ни-Кель и злым взглядом посмотрела на ухмыляющееся лицо обернувшегося назад работорговца.
– Здесь нам нет смысла задерживаться, в самом начале товар не лучшего качества, – Дио расхохотался. – Аха-ха-а-а… Да… Это просто отбраковка. Скажу вам так, берут больных и детей не часто, но иногда можно всучить в качестве лакея или слуги, если на ногах стоять может. Некоторых даже приобретают в сугубо медицинский целях… хе-хе.
– Поясните? – спросил робко Атлас.
– Для опытов, – бросил цинично Дио. – Некоторым специалистам недостаточно использовать мертвые тела, им нужно нечто, в чем еще теплится жизнь. И желательно, чтобы при этом это нечто не могло оказать сильного сопротивления, когда его начнут резать.
Атлас мгновенно пожалел о заданном вопросе.
В тюремном зале, помимо охранников работорговца, так же неспешно прохаживались надсмотрщики, которые были здесь изначально. Отличали их более тусклая одежда и вооружение, которое ограничивалось небольшими деревянными дубинками. Когда работорговец проходил мимо, надсмотрщик обязательно кланялся и оставался в таком положении, пока Дио не отходил на достаточное расстояние.
– Наверняка многие скажут, что я чудовище… – сказал внезапно Дио то, что все от него ожидали услышать в последнюю очередь. – Если смотреть с одного угла проблемы, это действительно будет так. Но, что интересно, люди вовсе предпочитают не говорить о возможных положительных последствиях моих деяний. То, что вы здесь можете видеть, – выжимка всего этого города, его чистейший концентрат, если можно так выразиться. И это отвратительно. Я собрал здесь добрую половину преступников и маргиналов, которыми кишат улицы наверху. И даже нахожу им применение. Все считают, что это Данте способствует тому, что город наконец вылезает из этой зловонной ямы, в которую он проваливается с момента своего основания. Но в следующий раз, когда услышите что-то подобное, вспомните о том, что увидели здесь внизу, о той мерзости, что сидит в этом подвале. Я, быть может, сделал даже больше, чем ваш любимый Капитан, для этого города и в отличие от него, лавров ни от кого не жду.
Грим смотрел на людей в клетках, и в памяти всплывали часы, проведенные в темнице лагеря джакурийцев, пытки Скалла, боль.
«Столько людей здесь ждут своей участи, как когда-то ждал я… А у них нет никакой даже малюсенькой надежды, даже в виде банального послания от незнакомца, ничего. День за днем страдания в темноте подвала…»
И пираты, и троица в эти минуты думали об одном и том же, испытывали одинаковые чувства. Чувства жалости к пленникам и ненависти к работорговцу.
– Это уже ближе к истине, – сказал вдруг Дио и указал на ряд клеток справа от себя. – Здесь мы подберем то, что вам нужно.
В этом ряду были заключенные лет 25–30, преимущественно мужчины. Они выглядели лучше, нежели люди в начале: хоть лица и имели тоже