«Вишней пахла только я. Вернее, черешней. В Малварме, в моей стране, черешню выращивали на ледяных плантациях. Её окружали тепловым и противоветровым барьером, из преломления льдин создавали имитацию солнечного света. Да, согласна, мороки слишком много, а звучит вообще нереально – вырастить черешню во льдах, но… моя мать слишком любила ягоду, а отец любил мать. Такой вот подарок-признание в любви. Я всё детство провела в садах. А когда от моего дома ничего не осталось, когда… от меня ничего не осталось – я смогла сохранить только чёрный цвет и… запах черешни в духах. А вот вишню я не любила, она…»
– Не такая насыщенная на вкус, – хмыкает Гидеон, зажимая сигарету меж губ. – Никогда не любил вишню. Но это, – он приподнимает сигарету, внимательно осматривая фильтр, – напоминает вкус того, что нравится.
Рыжая удивлённо оборачивается, словно он сказал какие-то кодовые слова. Гидеон чиркает зажигалкой, но к сигарете не подносит, смотрит на огонь, воюющий с ветром. Он не помнил, курил ли когда-нибудь другие сигареты. Если покопаться в памяти, то он вообще ни черта не помнил, лишь события последних девяти месяцев, три из которых тоже оказались какими-то чересчур мутными.
«Ты вспомнишь меня…»
– Тебя не существует, забыла? – фыркает Гидеон, снова чиркает огнём, снова гасит, а затем убирает в карман куртки. – Ты лишь глюк внутри моей черепной коробки.
Он аккуратно берёт левой рукой сигарету и укладывает за ухо.
«А ты – долбанный альв, вечно мешающий мне жить своим нудным жужжанием!»
– В данный момент – это ты мешаешь жить мне.
«Да? А я думала, что в данный момент мы играем в игру, кто кого сильнее достанет!»
– Я констатирую факт, – Гидеон резко подрывается со скамейки.
«А я, по-твоему, что делаю?» – она тоже подскакивает с места, встречая раззадоренный голубой взгляд с небывалой готовностью.
– Ответ всё тот же: мешаешь жить. И вообще, я не собираюсь спорить и ссориться сам с собой, – он существенно понижает тон, а затем проходит сквозь неё, направляясь к парковке.
Ну, почему? Почему её то хотелось слушать часами, то ударить чем-нибудь тяжёлым? Почему именно ей удавалось будить в нём вихрь эмоций, который был не подвластен Трикси? О, небо, он настолько сошёл с ума, что действительно начинал питать чувства к собственной галлюцинации! Это уже даже не клиника… Это чертовщина какая-то.
«Тогда – удачи! Встретимся, когда мы оба сдохнем! Только до этого – помни, что где-то есть настоящая я! Надеюсь, ей не приходится терпеть такие же «глюки», как тебе. Потому что, если да – я бы посоветовала ей перерезать вены!»
На несколько секунд Гидеон останавливается посреди дороги, прокручивая в голове каждое слово галлюцинации. А если она права? Если где-то действительно существует эта самая девушка и их действительно