О том, что ведьма могла сбежать, Он и не думал: карету ей не утащить, а без кареты её содержимое с места не сдвинуть.
О том, что Караван, получив противоядие, избавился от ведьмы, Он тоже не думал: наказание всегда было Его делом.
Думал Он о том, что, решив воспользоваться истинными людьми, упустил из виду другие расы… не упустил, посчитал несущественными, как считает путник несущественным небольшой камешек в своём сапоге. Час считает, два считает, а потом останавливается, снимает обувь и вытряхивает тот камешек.
Когда хотел, Сын мог видеть и знать куда больше, чем мог знать и видеть даже самый внимательный и информированный Человек. Сейчас был именно тот исчезающе редкий случай.
Перворождённые – их Он покарает первыми, сказав перед тем, как обнажить клинок:
– Рождённые первыми, обычно, и умирают первыми. Таков закон Лоскутного Мира. Пора бы и вам его наконец усвоить.
Стоящий-справа-от-трона, убивший собственного отца, чтобы освободить трон, не для себя, для Тёмного Повелителя, получил своё место напротив эльфов, затем свои места в плане получили и другие обладатели наследия Мудреца, последователи богов Древних, доДревних, Начал.
Что же до моего места в плане том… не нашлось мне места… ведь тем Богом Сотворённым, поискам которого Сын посвятил почти тысячу лет, оказался Он сам… а Человек не был Ему интересен, ведь всё, что знал я, знал и Он, впитав те знания с моей кровью, оказавшись отравлен этими знаниями на столько, что многие века мнил Себя мной…
– За предательство закона гостеприимства тебя ждёт смерть. – объявил вошедшей ведьме Сын.
Он так и лежал, как недавно проснулся, нагой на простынях тончайшего шёлка в центре шатра.
– А за идею, которая родилась благодаря твоим действиям, Я дарую тебе право на просьбу. Любую. Проси же, – Я дам тебе то, чего ты пожелаешь.
Вошедшая женщина, сама попросившая называть её ведьмой-с-болот или просто ведьмой, была не так стара, как пыталась казаться. На вид, за сорок, сильно за сорок, но разве это возраст для той, кто осмелилась ставить условия Ему?
– Убей Юлисина… ту тварь, что Ты спас от Инквизиции. – был её ответ.
Без размышлений, без сожалений.
Ответ Ему понравился.
Просьба достойная Его, достойная бога.
Не жизнь для себя, жалкая, глупейшая из возможных просьб к существу, сила которого почти безгранична.
Убийство того, кого по убеждению, основанном на тщательных расчетах, правящей верхушки Льюсальвхейма, Корней, невозможно убить – это просьба достойная Его.
Гул-Вейт. Окрестности бастиона Имо-су. Год 1478 после Падения Небес.
Едва стоящую на ногах воспитанницу, что принесла ведро с розгами, увела Анатиэль: сегодня ночью будут наказаны не только две слишком наглых суккубары, но и глупышка, которая уже научилась бояться бога, но ещё не научилась любить.
Просто любить.
Лежит на траве блюдо, на котором истекают жиром куски манотворящей железы. Баснословно дорогой и редкий ингредиент на сокровище гномьей работы.
Розга