Я не выдерживаю и притормаживаю, закатывая глаза:
– Соня не устраивает там вечеринки! – И очень хочется добавить, что Соня просто дает корявые адреса и не берет трубки. Но, естественно, это я не говорю.
– Очень надеюсь. Ты же помнишь историю про мою однокурсницу, которую тоже вот так позвали в гости, а закончилось все групповым изна…
– Мам! – возмущенно восклицаю я. – Эта история не про меня или Соню. И хватит об этом напоминать каждый раз, когда я выхожу из дома. Я к себе.
Я делаю резкий разворот и, пока мама не решила еще о чем-нибудь со мной поговорить, скрываюсь за дверью своей комнаты. Это мои маленькие, но уютные шесть квадратов. Скрипучая кровать возле одной стены, старый лакированный шкаф и слегка потрепанный стол у противоположной. Светлые обои в мелкий цветочек. И сердце этой комнаты – окно с малышом фикусом. Мне подарила его на память моя школьная учительница физики. Она все надеялась, что в будущем меня ждет как минимум Бауманка.
Скинув на пол рюкзак с тетрадями, я тяжело плюхаюсь на кровать. Облокотившись на колени, запускаю ладони в волосы. Слабость обрушивается на меня, как цунами. Руки и ноги становятся ватными, голова тяжелой. И в ней скачет столько мыслей. А сил ухватиться хоть за одну из них нет. Вчерашний вечер, татуировки Горина, козни Полины и мой позор в мужской раздевалке… Хочется отделить одно от другого и не думать обо всем сразу. Я чувствую жалящий стыд, но одновременно из моей головы не выходит образ Тимура. Одно перебивает другое, становясь уже реальной мигренью.
Громкий стук в дверь – как удар по моей черепушке.
– Аня!
– Да, мам, – отвечаю устало, переставая подпирать голову руками и поднимая глаза на дверь.
Но взглядом натыкаюсь на свои грязные и порванные джинсы, брошенные вчера на стуле. Черт! Мой пульс сразу же подскакивает. Я забыла о них! Срываюсь с места, хватаю джинсы и за секунду до того, как
мама заглядывает ко мне в комнату, успеваю просто зашвырнуть их под кровать и снова плюхнуться на нее. Достану, когда дома никого не будет.
– Ань, ты есть будешь? – спрашивает мама.
– Не хочу, спасибо, – отрицательно машу головой, невинно хлопая глазами.
Пожав плечами, мама закрывает дверь, а я выдыхаю, стараясь утихомирить разгулявшееся сердцебиение. Опять чуть не влипла! Заметь она испорченные джинсы, то допрос начался бы такой, что сотрудники ФСБ могли бы у нее поучиться. А мне и ответить-то ей нечего. У самой сплошные вопросы и никаких ответов. Но сейчас мне приходится побывать на заочном допросе от Сони. Она прислала мне с десяток сообщений. Где я? Почему ушла? Почему ей ничего не сказала? И как сильно на нее еще обижаюсь?
Переодевшись в футболку и домашние штаны подлиннее, чтобы скрыть свое колено, я заваливаюсь на кровать и закутываюсь в плед. Начни я рассказывать Трофимовой в сообщениях, почему сбежала с пар, в покое она меня не оставит. Ей всегда нужны все подробности, а сейчас я не хочу даже вспоминать