На экзамене мне поставили оценку «отлично», сказав, что все довольно изобретательно сделано, но не понятно зачем. У некоторых коллег опус вызвал нешуточное раздражение.
– Что ты вытворяешь? Зачем разрушаешь форму концерта, превращаешь музыку в цирк? Ты пытаешься развлечь публику? Заботишься, чтобы она не заскучала? Это плохие средства. Музыка должна быть чистой и воздействовать только своим звучанием. Все остальное от лукавого.
– А ты зачем исполняешься в концертах? Тебе же публика не нужна! Может, потому, что никакого сочинения нет, пока его не услышали? Чистой музыки на свете не бывает. Даже фольклорная песня театральна. Послушай ансамбль Дмитрия Покровского. Голоса соотносятся между собой как театральные персонажи: лидер и сублидер конфликтуют. А другие участники уравновешивают их и удерживают от столкновения.
Музыка всегда часть ритуала – религиозного, бытового, светского. А самостоятельным искусством стала после появления оперы, потому что превратилась в театр воображения. Музыкальные произведения называются пьесами. В них есть драматургия. Любой театр должен развиваться, чтобы быть современным. Драматический меняется каждые несколько лет. А концерт сложился в ХIХ веке и закостенел. На сцену выходят люди не нашего времени. Церемонные поклоны, фраки, смокинги… Когда я слушаю симфонию в записи, я слышу конфликты и столкновения струнных, духовых, ударных. А на концерте выходит дирижер, и все конфликты превращаются в его монолог. Представь, что режиссер в театре выйдет на авансцену и будет показывать актерам, как Отелло должен задушить Дездемону…
Но аргументы не воспринимались.
Мою репутацию несколько подпортил шефский концерт в отделении милиции. После исполнения «Драмы», поблагодарив музыкантов, начальник отделения сказал, что у них тоже есть такие люди, как пианист. Сержант Иванов постоянно хамит и нарушает дисциплину.
Кончилось тем, что сержанту объявили выговор прямо после концерта.
История быстро стала известна всем и вызвала массу шуток в мой адрес. Я огрызался: «Наша музыка меняет мир! После моего исполнения одним хамом в милиции стало меньше. А после твоего все мухи в буфете сдохли. Поздравляю!»
Л. Б. На рубеже семидесятых – восьмидесятых советская музыка стала походить на сдутый воздушный шар, который безвольно болтается в воздухе. Энергии на полет не хватало. Симфонии продолжали писать, но событиями они не становились.
Началось время советского романтизма с явным уклоном в декаданс. Все зачитывались прозой и поэзией Серебряного века: Брюсов, Мережковский, Гиппиус… По рукам ходили самиздатовские книги Блаватской наряду со стихами Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Мандельштама. Среди наших знакомых вдруг появилось множество людей с аристократическими родословными –