Так было проще. Возможно, она и отстала от современной молодежи, но из-за этого ничуть не расстраивалась.
На часах было почти девять. Время с Демидом пролетело в одно мгновение. Кажется, будто они поговорили всего ничего, однако на деле прошло достаточно времени, – и от этой мысли одновременно становилось и тепло, и грустно. Эвелин не влюбчивая. Далеко нет. Просто с этим мужчиной было комфортно: возможно из-за отданного в метро пальто, возможно из-за благоприятной атмосферы вокруг, возможно из-за хорошего отношения.
Демид вел себя с ней как с женщиной – это чувствовалось в его взглядах, жестах, поступках. Пусть прошел всего лишь один день, но Эвелин никогда и ни от кого не чувствовала к себе такого отношения, и это заставляло улыбаться. Цепляться.
Аделаида называет это «первой весточкой».
Эвелин считает, что это просто «хорошее впечатление».
Осознание того, что сестры больше нет, вновь накрыло с головой, заставив вздрогнуть – одернуть себя от мыслей о ней в настоящем времени – и горько, почти отчаянно вздохнуть. Пройдя в небольшое помещение своего кабинета, Эвелин закрыла дверь на замок и тут же сжалась в комок, обнимая себя за плечи. Она не знала, как привыкнуть к этому. Не знала, как заблокировать свои чувства. Не знала, что боль будет такой огромной и почти постоянной. И не хотела никогда узнавать.
Кто бы мог подумать, что придется. Дрожь снова одолела все тело, а истерика подкатила к горлу, практически лишая дыхания. Заметавшись, Эвелин не устояла на ногах, падая на пол и ощущая себя беспомощной в своих чувствах. Слезы подступили к глазам, отчего приходилось упорно сглатывать подошедший к горлу ком и стараться глубоко и ровно дышать, чтобы успокоиться.
Невыносимо горько. Больно. Отчаянье и ужас заполняли все тело, и, дрожащими руками потянувшись к пакету, Эвелин достала оттуда серое пальто, накидывая себе на плечи и прячась в него с головой. В нем она чувствовала себя защищенно, огражденной от всего мира – и сжалась сильнее, не в силах себя образумить. Уткнулась носом в шарф, обвязанный вокруг шеи, и медленно приводила мысли в порядок.
Якорь. Кажется, эти вещи, полученные по доброте других людей, служили для нее спасением от себя самой. Как глупо.
Телефон, лежащий рядом на полу, снова засветился в сообщении.
«От кого:Мужчина с пальто.
Не буду спорить. И я снова забыл свое пальто».
Эвелин усмехнулась, укутываясь в теплую одежду сильнее. Немного задумалась, решаясь с ответом, и взяла в руки телефон, сразу же печатая и отправляя, чтобы не дать себе время для