Поскольку полк был сформирован в Узбекистане (Термез – это юг Узбекистана), то, по понятным причинам, самая распространенная национальность в нашей роте была – узбек. Узбеки кучковались со своими земляками, разговаривали на своём языке, защищали друг друга от всяческих напастей и посягательств. Вследствие этого, припахивать молодых для грязных работ «дедулькам» приходилось из любых других землячеств, только не из узбекского. Если какому-нибудь «дедушке» требовалось припахать «молодого», чтобы помыть после обеда котелок, то узбека припахивать было опасно. Оставался единственно правильный выбор, – заорать:
– Арлёп, иды суда!
Арлёп – это на русском языке с узбекским акцентом обозначает Орлов. Если закричать:
– Гирекхь, иды суда! – То придёт двухметровый Ваня Грек.
Ваня занимался борьбой, Ваня мог запросто прибить. Такое никакому дедушке было не нужно, поэтому выкрикивалось – «Арлёп, иды суда!», и Орёл, понурив гриву шел, мыл «дедушке» котелок. Назавтра он мыл уже три котелка. Напослезавтра у него были полные руки грязных котелков, и ещё была поставлена задача подшить пару воротничков на «дедушкины» гимнастёрки. Через три дня Орёл уже не успевал выполнять все «поручения», поэтому «дедушкам» приходилось выдавать Орлову пинки под зад, для того, чтобы он успевал. Чаще всего пинали Орла узбеки, потому что, как я уже сказал, узбеков у нас было большинство. Орёл ненавидел узбеков, втихаря называл их урюками, а они вслух называли Орла чмошником. В телепередаче «Служу Советскому Союзу» мне рассказывали, что армейское братство, товарищество и дружба народов должны выглядеть иначе.
Короче, у рядового Орлова служба с самого начала не задалась. А всё потому что перед призывом в армию надо было заниматься спортом, а не спиртом. За посягательство на твою личность надо отвечать ударом в рыло. Этого за тебя никто не сделает, а спорт благоприятно влияет на способность противостоять моральным уродам, ибо развивает силу, ловкость и боковое зрение.
После того, как рядовой Орлов заменил порванное рельсом колесо, колонна техники снова двинулась вперёд. В марте месяце на севере Афганистана нам было очень холодно, как Маленькой Ёлочке зимой в лесу. В неблагоприятных погодных условиях мы ехали с открытыми люками, чтобы при подрыве на фугасе не погибнуть от избыточного заброневого давления. Все солдаты замёрзли, как цуцыки, мечтали о горячей жратве и печке-буржуйке, но вместо этого нас продувало промозглым мартовским ветром, который только усиливался из-за скорости движения нашей колонны.
Потом световой