Зуб Дракона. Бёрнер Вася

по имени Кошель Олег, взял и не прибыл на Вечернюю Поверку. По большому счёту ничего обидного он не замышлял, а чисто культурно пошел вечером к своим землякам из Донецка. Побыл-побыл у них в гостях, а в это время в нашей роте неожиданно наступила пора тёмного времени суток. Рязанов вышел, как положено по Уставу, застроил подразделение, открыл Книгу Вечерней Поверки, начал читать… и тут обнаружилось отсутствие в строю молодого бойца. Ротный матом всех отругал, дал задание, чтобы Кошеля быстро «родили» и поставили в строй. Короче, ротный отправил личный состав на «прочёску» соседних подразделений. Часа два или три вся толпа носилась по территории дивизии, заглядывала в палатки и каптёрки, рожала Кошеля изо всех сил. Но ничего-то выродить не смогла.

      Кончилось всё тем, что Кошель явился сам.

      Ротный вечернюю поверку провёл, подал команду «отбой» и пошел в свою канцелярию. А все бойцы пошли отбивать… Кошелю почки. За то, что он подарил роте двухчасовой кросс по территории дивизии.

      Примерно в сто часов ночи, где-то в районе 22:00, старослужащие «застроили» Кошу. Они поставили его возле входа в палатку и объяснили, что сейчас ему надают по морде «молодые» бойцы, чтобы не было эксцессов, связанных с «дедовщиной». Коша стоял, как набедокуривший воспитанник детского сада: грива понурена, спина ссутулена, плечи повисли вместе с гривой, руки повисли вместе с плечами. Всем своим видом и природным талантом он являл собой облик страдальца. Типа, «мочите ужо, мочите», но не очень сильно, потому что я всё осознал.

      Дембеля-узбеки разлеглись на своих койках, приготовились к просмотру «гладиаторских боёв» и направили к Кошелю первого «мочильщика», известного «орла» – Андрюху Орлова.

      Орёл поднялся со своей койки. Он весь трясся, как будто это он три часа у земляков зависал, а не Коша. Как будто это его сейчас будут пинать «молодые», а не Кошу. Ссутуленный Орёл подошел с трясущимися руками к «жертве» и начал бормотать трясущимися губами:

      – Олег… Извини… Я не хотел… Я не хочу… Я не могу… Извини, пожалуйста… Если бы не дембеля, то я никогда бы… Извини… Никогда в жизни…

      Дембеля сначала обомлели от таких неожиданных соплей. Потом устали. Кто-то выкрикнул с сильным узбекским акцентом:

      – Арлёп, ти чмо, ти ему када-нибут врэжешь?

      Орёл вздрогнул от окрика и ударил Кошу ладошкой по щеке:

      – ШЛЁП.

      – Ой, Олег! Прости! Я б сам никогда! Никогда в жизни!

      Этот эпизод «героического махача» однозначно показал, что речитатив – это большое искусство. Но судить о высоте полёта орла надобно не по речам, а по измерительным приборам. Вполне несложно взять весы да измерить сколько боеприпасов боец затащил на «трёхтысячник». И сколько продовольствия. Несложно выяснить поделился ли хлебом и патронами с товарищами, или в одну харю под одеялом сожрал. А говорить – это не мешки с патронами на гору тащить.

      13. Глава тринадцатая. Разведка

      Наше с Олегом предложение насчёт поискать источник воды, Серёга Губин воспринял