Вот уже который месяц Феспид шёл по безлюдным землям, петляя средь равнин и холмов, стараясь не отдалиться от лагеря и не прервать с ним связь, отправляя туда раненых, получая оттуда подкрепление, пытаясь по-прежнему добыть сведения о расположении сакских сил, не зная о том, что везде, где бы он ни продвигался, параллельным маршем очень скрытно следовали их отряды, исполнявшие волю пропавшего верховного правителя: не вступать в сражение. Он не ведал и другого. Стоило ему повернуть на северо-запад, в ту сторону, где располагалась ставка кочевников, и на его пути тут же встали бы их войска, что для него означало бы только одно – неминуемую погибель.
Двадцатилетний юноша по имени Тимей, тот самый новобранец, который так сильно заинтересовал полководца Феспида, уже около месяца находился на излечении. Рубленая рана на его левом плече уже зажила и не причиняла ему каких-либо беспокойств, но тем не менее его пока не направляли в боевые части и временно оставили в отряде внутренней охраны лагеря. Молчаливый, немногословный по характеру, сдержанный в проявлении чувств, очень внимательный ко всему, что происходит вокруг, вдумчивый и рассудительный, он воздерживался от всяческих ненужных досужих бесед, ведомых в его окружении. Несколько скупые, но в то же время точные и исчерпывающие ответы на вопросы военачальников да к тому же добросовестное несение службы и очень основательное и тщательное исполнение всех данных ему поручений довольно скоро снискали уважение со стороны властей. При этом оно никак не сказывалось на его поведении, и он, как обычно, вёл замкнутый образ жизни, оставаясь неприступным для общения, постоянно пребывая как бы на расстоянии от людей, охотно существуя в своём уединении, весьма напоминающем одиночество. Часто, на досуге прогуливаясь по улицам города, он осматривал возводимые строения, наблюдая за работой людей, и ловил себя на мысли о том, что всё это ему, безусловно, интересно, но не настолько, чтобы всецело захватывало его душу, вселяя в неё трепетные возвышенные чувства, и приносило его сердцу радость.
Со временем, когда он уже хорошо ориентировался в улицах, заглянул почти в каждый закоулок, побывал во многих зданиях и сооружениях, такие прогулки и посещения лишились новизны, перестали приносить ему удовольствие и превратились в скучное занятие. Теперь ему уже стало казаться, что всё вокруг померкло в красках, приняло обычное унылое и серое обличие, не предвещавшее ничего яркого, страстного и волнительного, словно изо дня в день плавно гасло и однажды окончательно потухло, поглотившись однообразной житейской суетой. Не о такой жизни мечтал юноша, когда в один из дней, полгода назад, он сбежал из дома, втайне от родителей, старших сестры и брата приобретя в оружейной мастерской снаряжение и вооружение, необходимое для конного