– Я знаю, – неожиданно спокойно сказала Таня, – меня уже хотели забрать в детский дом, когда мама болела. Я вам рассказывала. Я не пойду в детский дом. Я снова тогда буду жить у мамы в больнице, раз там можно не прятаться.
– Поэтому мы, посоветовались с твоей мамой и твоим папой, – немного волнуясь, перешла к самому важному Нина Сергеевна, – и хотим предложить тебе, если ты сама, конечно же не против, пожить пока у нас.
– Пожить у вас? Здесь, у вас дома? – Таня почему-то посмотрела на Егора, который по-прежнему держал девочку за руку, и тот с энтузиазмом, неожиданным даже для себя самого, подхватил:
– Ну конечно, Таня! Живи у нас сколько захочешь. Соглашайся, прошу тебя. Не отказывайся. Тебе будет здесь хорошо, вот увидишь. Обещаю.
– А «сколько захочешь» – это сколько? – неожиданно спросила Таня, глядя в упор на Нину Сергеевну.
«Слишком умная», – немного досадуя на себя подумала Нина Сергеевна. Она обещала дать маме Тани самой всё ей объяснить, но недоговаривать или что-то умалчивать в разговоре с этой девочкой у неё никак не получалось.
– Пока твоя мама в больнице, – сделала последнюю неловкую попытку сгладить тему Нина Сергеевна, но Таня ей не уступила:
– А потом?
– И потом тоже, – сдалась Нина Сергеевна. – Ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь сама. Как Егор и сказал. Сколько захочешь, – ещё раз очень тихо повторила Нина Сергеевна.
– Хорошо, спасибо. Я подумаю, – сказала Таня, вставая, и повернулась к Егору, пребывавшему в некоторой прострации, потому, что до него, наконец, дошёл смысл всего сказанного:
– Ты проводишь меня?
Егору нравилась Таня. Нравилась не так, как обычно нравятся девочки мальчикам. Она совершенно не походила ни на своих сверстниц, ни вообще на кого-то из тех девчонок, которых он знал. Ей было ещё слишком мало лет для того, чтобы на полном серьёзе отнестись к её словам про "верную жену", но с другой стороны он чувствовал, что ни шутка, ни тем более насмешка здесь совершенно недопустимы. Не важно, что думал Егор; важно, как сама Таня относилась к своим словам. А словами Таня, как уже понял Егор, не разбрасывалась. И он понимал, что достаточно одного неосторожного слова, и та тоненька ниточка доверия и искренности, что наметилась между ними, разорвётся, и сама Таня будет потеряна для него. А Егор этого не хотел; он не хотел, чтобы Таня исчезла из его жизни. Он, как и его мама чувствовал, что эта девочка ему нужна. Необходима. Что-то изменилось в его жизни с её появлением; что-то, что давно уже пора было изменить, но всё не складывалось никак. И «откатить» обратно уже не получится, если даже Тани не будет. Разумеется, Егор вряд ли понимал всё это разумом и логикой, но его тренированная интуиция буквально кричала ему об этом.
На