* * *
В тот вечер Егор возвращался домой, привычно засунув руки в карманы, надвинув капюшон и глядя лишь под ноги, он пребывал, как обычно в своей параллельной реальности. Однако, внезапно, какой-то противный звук, настойчиво повторяясь, буквальное вонзился ему в мозг, и разорвав все только что любовно сплетённые Егором кружева слов, бесцеремонно и неприятно выдернул мальчика из его уютного мирка в настоящую реальность.
Егор поёжился; в этом мире шёл довольно неприятный моросящий дождь, но ещё большее раздражение у него вызывал этот всё повторяющийся скрипучий звук, который доносился из соседнего двора. И верный своим взращённым принципам не пропускать ничего, что выбивается из привычного ряда событий, Егор поплёлся в этот двор.
Посреди безлюдного пространства детской площадки, в тусклом свете немногих уцелевших уличных фонарей, на качелях, подтянув ноги и обняв колени, сидела, сгорбившись, маленькая фигурка. Источником тягостного и гнетущего звука, который и привёл Егора сюда, служили именно эти качели.
«Девчонка», – с некоторым недоумением подумал Егор, отметив длинные волосы сидящей на качелях. «Что она делает здесь в такую погоду, да ещё одна? Это НЕОБЫЧНО», – вынес он вердикт, традиционно определяющий его дальнейшие действия. Всё необычное в мире Егора подлежало фиксации и изучению. Поэтому он, более не колеблясь, направился прямиком к качелям.
Как-то на одном из занятий студийцы спросили Владислава Олеговича о том, как он относится к стихотворной форме писательства. Некоторые из ребят втихую пописывали стихи, но показывать их и обсуждать избегали. Наставник ответил им в том духе, что в стихах он не разбирается, но полагает их сочинительство полезным, ибо это тренирует ум, ворошит словарный запас, а также позволяет лучше чувствовать ритм текста, в том числе и прозаичного.
– А разве у прозы есть ритм? -удивились ученики, и разговор тогда ушёл в ту сторону. Но совет наставника тренироваться в стихотворной форме Егор запомнил; и теперь, без претензий на полноценное стихотворение, частенько рифмовал на ходу свои мыслеобразы, как называл он сам свои мысли.
– Нарушил скрип качели той
Ночного города покой,
– пробормотал он практически про себя, но сидящая на качелях услышала.
– Что это? – спросила девчонка.
– Ничего, – буркнул Егор, – зачем ты здесь?
– Что ты сейчас читал? Это стихи? Ты сам их придумал? – проигнорировала его вопрос незнакомка.
– Это не стихи.
– Но я же слышала, – возразила упрямица, – ты читал стихи про эти