Инквизиция: Саммаэль. С.Н. Адушев

от него и вновь склонил голову над надгробной плитой правителя. – Грешник не верит в правильный порядок вещей, для него существуют только корыстные цели. Его святотатство для него не есть – грех, для него это восхождение. Он верит во что-то своё, искажённое, изуродованное понятие правильности, в то что праведнику не постичь. Мы называем это ересь, но он называет – истиной. Прикрываясь ей, он оправдывает все свои согрешения, поднимаясь на ступень ближе к Тёмным богам, создавая для Создателя никого иного как врага…

      – Именно для этого и нужна инквизиция, мы разоблачаем на зачатках ереси и пресекаем даже если приходится оставить глубокие увечья на праведном лике души…

      – Всё, как и всегда, слово в слово по кодексу, инквизитор, – камерарий обернулся, и морщинистая кожа его лица сжалась, натягивая улыбку.

      – Отче, если Вы позволите, – Саммаэль остановить речь камерария, дабы сократить её до сути. – Я уверен, но Вы не это хотели поведать мне?

      – Ваша проницательность, вас не подвила, инквизитор, – он устало выдохнул и от ухмылки не осталось и следа, кроме натянутых морщин. – Как ты знаешь, я уже третий год на своём посту, и мы до сих пор не переизбрали правителя и не уверен, что в ближайшее время изберём. Многие считают, что это в моих интересах, но нет. Я устал, мой век подходит к своему завершению и стоит задуматься, быть может это наша последняя встреча инквизитор Саммаэль. Мой путь закончится где-то здесь в святых гротах базилика Святого Престола, а твой путь наоборот начинается здесь, и ты его продолжишь в других землях, – он протянул руку, и инквизитор откликнулся на жест. Саммаэль молча приклонил колено и, склонив лысую голову, ощутил влажное тепло ладони камерария Паймон. – Я благословляю тебя инквизитор Саммаэль в твой Крестовый поход, но я боюсь представить, что ждёт тебя у стен Цитадели, то разнообразие ереси, что породило бездействие и равнодушие трона империи.

      – Провидение основных линий будущего несёт в себе целый ряд проблем, Отче, – Саммаэль своевольно поднял взгляд с самых низов на камерария Паймон Без единого намёка на улыбку, инквизитор заглянул в его глаза и увидел там страх. – Одна из наиболее фундаментальных проблем такова, что даже попытка прорицания может изменить то самое будущее, которое пытаешься прозреть.

      – Я не прорицаю, инквизитор, – камерарий недовольно убрал руку с его головы и тот встал перед ним крепким станом. – Я ведаю, что впереди вас ждёт тьма самых черных дней, которые когда-либо переживало человечество, и вы должны быть готовы к этому.

      – Отче, страшна не Тьма сама по себе. У неё нет ни формы, ни плоти. Она всего лишь отсутствие света. Там, где появится свет, всегда отступает тьма и я предвкушаю, когда зажгу первые праведные костры в землях подверженных ереси, – Саммаэлю трудно было не заметить разочарование в глазах камерария, но собственной уверенности не поубавилось. – Будьте уверены, Отче, Тьма неизбежно отступит…

      – Ступай инквизитор Саммаэль восвояси, начни свой