– Тебе известно, Жильетта, что господин де Нери и его жена – мои приёмные родители?
– Да, мадемуазель, – после паузы призналась та. – Мне рассказала об этом моя матушка, которая, как Вам известно, была горничной хозяйки. Поэтому сопровождала госпожу Флери в Мо.
– Она тебе ещё что-нибудь поведала?
– Хотя наша хозяйка объявила всем, что родила в Мо девочку, на самом деле Вас туда привёз господин де Нери…
– Откуда? Из Брюгге?
– Моя матушка ничего об этом не говорила, мадемуазель.
– А что она тебе ещё рассказывала?
– Только то, что господин де Нери предложил своей жене удочерить Вас.
– И она согласилась?
– Да. Моя матушка сначала думала, что хозяин прижил девочку, тоесть Вас, с кем-то на стороне. Но госпожа Флери ей потом сказала, что это не так. И предупредила матушку, чтобы она молчала о том, что Вы – не её родная дочь.
– Стало быть, ты ничего не знаешь о том, кто были мои настоящие родители? – недоверчиво переспросила Лоренца.
– Видит меня пресвятая Богородица! – поклялась Жильетта.
– Ладно, ступай.
– Но ведь я ещё должна собрать Ваши вещи, мадемуазель. Господин Доруа говорил, что мы с Вами будем жить в его доме.
– Нет, я беру с собой Катрин. А тебе лучше остаться со своим мужем.
Поняв по тону Лоренцы, что та не изменит своего решения, Жильетта метнула ненавидящий взгляд в сторону её наперсницы и молча вышла. Пока алансонка укладывала её вещи, Лоренца размышляла о том, что супруги Нери, к сожалению, не успели или не захотели сообщить ей имя её родной матери. Однако девушка чувствовала, что не найдёт покоя, пока не узнает до конца тайну своего рождения.
Вернувшись в столовую, она увидела Даниеля, который читал какую-то книгу. У Лоренцы вдруг мелькнула недобрая мысль, что уже на следующий день после смерти её приёмных родителей д’Эворт, как ни в чём не бывало, вернулся к своему излюбленному занятию. Но тут, услышав звук её шагов, Даниель поднял голову и девушка с внезапным раскаянием разглядела щетину на его осунувшемся лице и тёмные круги под глазами. Словно угадав её мысли, тот сказал:
– Ваши родители были для меня словно родные. Ведь я воспитывался в их доме.
– Я тоже никогда не забуду господина де Нери и его жену, – ответила, проглотив ком в горле, девушка.
В глазах Даниеля мелькнуло удивление:
– Так Вы знаете?
– Что они – мои приёмные родители?
– Да.
– Выходит, и Вам об этом известно.
Д’Эворт молча отвёл глаза, а Лоренца продолжала:
– Господин де Нери сообщил мне, что я – дочь Великолепного, но не успел назвать имя моей родной матери.
– Я не могу ничего сказать, – казалось, д’Эворт борется с собой, – потому что дал клятву…
– Если моя мать не хочет видеть меня, то, клянусь, что не буду докучать ей. Но мне необходимо знать её имя!
Кузен донны Флери неожиданно нахмурился:
– Вы