– Все будет, как вы желаете, моя дорогая, и чем раньше вы станете моей, тем лучше. Теперь конец марта. Хотите венчаться в июне?
– Хочу, – ответила она, продолжая прятать лицо.
– Теперь же, Сибилла, помните, чтоб о деньгах и торгах больше не было разговора. Скажите мне то, чего вы еще не сказали: что любите меня и любили б, даже если б я был беден.
Она прямо и решительно посмотрела мне в глаза.
– Я не могу вам этого сказать, я говорила вам, что не верю в любовь; если б вы были бедны, то я, конечно же, не вышла бы за вас замуж. В этом не было бы никакого смысла.
– Вы откровенны, Сибилла!
– Лучше быть откровенной! А разве нет?
И она, вытянув цветок из букетика у себя на груди, стала прикалывать его к моему сюртуку.
– Что хорошего в притворстве? Ведь вы ненавидите бедность, и я тоже. Я не понимаю глагола «любить»: временами, когда я читаю книгу Мэвис Клер, я верю в существование любви, но, едва я захлопну книгу, моя вера исчезает. Поэтому не просите того, чего у меня нет. Я охотно, даже с радостью выхожу за вас замуж; это все, чего вы можете ожидать.
– Все! – воскликнул я с внезапным приливом гнева, смешанного с любовью, и, схватив ее руки, покрыл их безумными поцелуями. – Все! Вы – бесстрастный, ледяной цветок! Нет, это не все: вы должны растаять от моего прикосновения и узнать, что такое любовь; не думайте, что вы можете избегнуть ее влияния. Вы – милое, безрассудное, прекрасное дитя! Ваша страсть спит – она должна пробудиться!
– Для вас? – спросила она, положив голову мне на плечо и с мечтательным выражением глядя на меня своими прекрасными лучистыми глазами.
– Для меня!
Она засмеялась.
– «О, вели мне любить, и я полюблю!» – процитировала она едва слышно.
– Вы полюбите, вы должны! – пылко твердил я. – Я буду вашим учителем в искусстве любви!
– Это трудное искусство! Я боюсь, что вся жизнь пройдет, прежде чем я научусь ему, даже с моим «учителем».
И колдовская улыбка мелькнула в ее глазах, когда я поцеловал ее на прощанье и пожелал покойной ночи.
– Вы сообщите эту новость князю Риманцу?
– Если вы хотите.
– Конечно. Сообщите немедленно, я хочу, чтоб он знал!
Я спустился по лестнице; она перегнулась через перила, следя за мной.
– Покойной ночи, Сибилла!
– Непременно скажите князю!
Ее белая фигура исчезла, и я вышел на улицу. В моей голове царил хаос, я ощущал одновременно гордость, экстаз и страдание – жених графской дочери, возлюбленный женщины, которая сама назвала себя неспособной любить и лишенной веры.
XVIII
Оглядываясь назад спустя всего три года на этот особенный период моей жизни, я отчетливо вспоминаю странное выражение лица Лючио в тот момент, когда я сообщил ему, что Сибилла Элтон приняла мое предложение.