– Извините.
– Гвен!
Я уже почти встаю, чтобы пойти за ней, как вдруг Леви нежно берет меня за запястье и останавливает:
– Не надо.
В его глазах читается сочувствие. Он как будто знает, что происходит с Гвен.
Я растерянно гляжу на него. Даже Эрин поворачивает к нему голову и хмурится.
Харпер раздраженно вздыхает:
– Тоже мне, королева драмы.
Ну все, теперь она меня точно достала!
– Что тебе вечно надо? – шиплю я.
На лице у Харпер появляется вызывающая улыбка. Вместо того чтобы повернуться ко мне, она поднимает ногу еще немного выше и касается подошвой стены.
– Мне ничего не надо, Пейсли, – она опускает ногу, поворачивается ко мне и трясет ею. – Я просто не боюсь нажить врагов, говоря правду.
– Пейсли!
Я резко разворачиваюсь. Полли стоит в дверях тренажерного зала и прищурившись смотрит на меня:
– Идем со мной.
Я глубоко вздыхаю, бросаю последний презрительный взгляд на Харпер и следую за тренером по коридорам на каток.
– Где твои коньки? – спрашивает она, чуть склонив голову набок.
– Э-э… Кажется, до сих пор на трибуне. А что?
– Я хочу с тобой кое-что попробовать, – Полли кивает на второй складной стул в первом ряду, где я после тренировки оставила свои коньки. – Надевай.
– Но ведь тренировка закончилась, – робко возражаю я, чувствуя, как тоскливо мне будет без Гвен. Она собиралась отвезти меня к Винтерботтомам. – Нельзя ли перенести на завтра?
Полли бросает на меня хищный взгляд:
– Ты тут всего второй день, а уже хочешь сдаться?
– Что? Нет! Почему я должна…
– Я же тебе говорила, что будет нелегко. Дисциплина и упорство, помнишь?
– Да, но…
– Ты согласилась. Значит, либо ты держишь слово, либо собираешь вещи и уходишь, – ее глаза изучают мое лицо. – Каждый может выбрать легкий путь. Но никто по нему на Олимпиаду не попадает.
Стиснув зубы, я оглядываюсь через плечо на коридор с раздевалками. Я дисциплинированная и целеустремленная. В любой другой день я бы без проблем тренировалась до ночи. Но именно сегодня… Мне нужна эта работа, иначе я распрощаюсь с «АйСкейт» быстрее, чем Полли пронзит меня своим орлиным взглядом.
Гвен нигде не видно. Может, она уже вернулась к остальным?
Я прикусываю нижнюю губу, коротко киваю и хватаю коньки. За последние годы они изрядно потрепались: кожа на боках потускнела и истончилась, шнурки обтрепались.
Но я их люблю.
– Хорошо, – говорю я, наконец-то оказавшись перед Полли на льду. – Что вы хотели попробовать?
– Тройной аксель.
Мои плечи опускаются:
– Но мы его весь день отрабатывали. У меня не получается. Это невозможно.
Полли опирается локтями на борт и пристально смотрит на меня:
– У тебя не получается, потому что у тебя неправильная техника.
– Я знаю. Но что могло измениться