Харпер. Она переносит вес на левую ногу и скрещивает руки на груди:
– Что Полли Диксон делает у нас?
– Полли Диксон? – Эрин вопрошающе смотрит на нее.
Харпер раздраженно вздыхает. Она закатывает глаза и хочет что-то сказать, но я ее опережаю:
– В 1988 году она стала олимпийской чемпионкой в танцах на льду. В 1992 году – в одиночном катании, а в 2006 году – еще раз. С тех пор о ней мало что слышно.
Взгляд Харпер устремляется ко мне. Она внимательно изучает меня.
– Ты новенькая, – резко говорит она и добавляет, не дожидаясь ответа, – у тебя на гетрах дырки. Это надо поправить.
С этими словами она разворачивается и мчится в противоположном направлении.
С тяжестью в груди я смотрю ей вслед. Ее движения более элегантны, чем мои. Плавнее.
Леви вздыхает:
– Даже не пытайся понять Харпер. Просто она такая, какая есть.
– Э-э, ребята, – Эрин кивает подбородком в сторону Полины. – Круэлла де Виль встала.
– Она подходит к бортику, – отмечаю я.
– А теперь… она машет? – Леви моргает. – Неужели она машет?
– Либо ее руку свело судорогой, – бормочу я.
– Синдром запястного канала, – соглашается со мной Эрин. – Ужасное дело.
Леви хмурится:
– Пейсли, кажется, она обращается к тебе.
Такая же мысль возникла и у меня. Просто я не хотела высказывать ее вслух.
Эрин дважды коротко хлопает меня по плечу:
– Иди к ней, пока она не разозлилась и не отправилась воровать милых далматинцев.
Я бы засмеялась, если бы мой пульс не был на отметке сто восемьдесят. Полли Диксон подзывает меня к себе.
Та самая Полли Диксон.
Отталкиваясь от бортика, я медленно скольжу по льду к ней. Гвен проносится мимо меня и одобрительно вздергивает брови. Когда я наконец оказываюсь перед Полли, я не знаю, что сказать. Даже мои руки в этот момент кажутся мне странными, словно они болтаются вдоль тела. Я решаю сцепить руки за спиной и ждать.
«Эта женщина выигрывала Олимпиаду! Несколько раз!» И вот она стоит здесь, не больше чем в метре от меня, и смотрит мне прямо в глаза. Мне! Пейсли Харрис, девчонке из трейлера в Миннеаполисе. В этот момент мне кажется, что я сейчас взлечу.
– Твоя техника никуда не годится.
Бац! Я резко падаю обратно на лед. Моя улыбка гаснет.
– Э-э… Что?
– Правильно говорить: «Пожалуйста, повторите». Повторяю еще раз: у тебя плохая техника. Прикрой рот, девочка. Я тебе не звереныш в зоопарке.
О, Боже. Не могу поверить. Это не может быть та самая Полли, чьи плакаты я в детстве вешала у себя в комнате.
– Я только что исполнила тройной лутц, – возражаю я. – Без техники это невозможно.
– Я не говорила, что техники у тебя нет, я сказала, что она никуда не годится. Слушай, когда я говорю.
Я моргаю. Несколько раз подряд.
– Общение и открытость – два