– Он, – повторила она. – Да я просто дура! Как сразу все не поняла. Он же…
Татьяна быстро прикрыла лицо ладонями, и я заметил, что она плачет.
– Я всегда была не нужна ему. С самого первого… С тех… с самого начала! – судорожно всхлипывала она, а я даже не знал, как ее успокоить.
– Все будет нормально, – неуверенно начал я.
– Нет… – Таня мотнула головой. – Нет, я… Пошел он!
Наконец она перестала лить слезы и замолчала. Молчал и я. В округе было тихо и безветренно, и казалось, что все замерло. Время остановилось. Тишину снова нарушила она.
– Скажи, ты кого-нибудь любил?
Мне стало не по себе. Вопрос бил по самому больному.
– Только по-настоящему. Ну, ты понимаешь?..
Я понимал. Но что я ей мог ответить? Да, я любил. И прикончил свою подружку после того, как она меня кинула…
– Любил. – Я опустил глаза.
– А вот представь себе, что человек, которого ты любишь, оказывается самой величайшей падлой на свете.
– Могу представить!
Это вырвалось непроизвольно и, возможно, слишком резко. Татьяна испытующе посмотрела на меня.
– Как ее имя?
– Света.
– Она красивая?
Я взглянул на нее и сразу отвел глаза. Грудь сдавило. Татьяна в лунном свете жутко напомнила мне ее. Красива ли она была? Конечно: чертовски, даже дьявольски!
– Да. – И добавил: – Очень.
– Она тебе изменила?
Изменила ли она? Это еще мягко сказано!..
– Да, изменила.
– А ты?
– А я…
Я вдруг почувствовал, что если этот допрос не прекратится…
– Я пил с месяц не просыхая, – соврал я. – Потом как-то по пьяни влетел в реку на мотоцикле. Чуть не утонул. Попал в больницу. А когда вышел, забил на все и… В общем, не люблю говорить об этом.
Потом мы снова долго молчали. Каждый думал о своем и все же об одном и том же. Оба – брошенные люди.
– Ох, башка болит, отпускать начало, – простонала Татьяна. – Домой надо. Мать, наверное, с ума сходит.
– Проводить?
– Да нет, сама дойду. Кстати, зовут-то тебя как?
– Денис.
Как же давно меня так не называли.
– Я – Таня. Ну, счастливо, Денис. Приходи на дискотеку. Я там часто бываю. Может, увидимся.
Я тоже сказал: «Счастливо», – и мы расстались. Я даже не надеялся, что мы еще когда-нибудь встретимся, и все же приятно было пообщаться. Со мной редко разговаривали так – по-человечески.
Когда Татьяна ушла, я, шатаясь вдоль берега, думал о недавнем разговоре. Вот так всегда: для людей ты человек, пока они не узнают, кто ты на самом деле. А что в принципе меняется? Я ведь остаюсь таким же, как был: та же внешность, те же мысли, понятия. Да только если б она узнала, кто я, уверен, шарахнулась бы от меня, как от демона, и побежала бы звать народ. Но почему?.. Ведь если бы я