– Ложись спать. А мне надо работать.
Работать? И в чём заключается работа сторожа, если не в том, чтобы сторожить?
Оставшись одна, Алёна легла на тахту, укрылась одеялом, а взгляд сам собой остановился на двери. Замочной скважины на ней не было. И шпингалета не было. Не запирается. Алёна вздохнула и приказала себе закрыть глаза. Не думать ни о чём плохом. Она поспит час или два, дождь за это время обязан кончиться, и к вечеру она будет дома. Конечно, придётся оправдываться перед Рыбниковым, что-то придумывать, а, возможно, даже признаваться в своей неудаче, наверное, писать объяснительную за прогул (не уволят же её, правда?), но всё это уже будет после того, как она вернётся. А пока очень странно засыпать, зная, что ты в старинном доме, а рядом какой-то сторож.
За дверью послышалось цоканье когтей по паркету, потом короткое тявканье и негромкий голос:
– Тише, Роско.
И шаги. Осторожные, неспешные, Алёне даже представилось, как Фёдор идёт по коридору, чуть прихрамывая. Под эти мысли она и заснула.
Была надежда, что когда она проснётся, за окном будет светить солнце. Но вместо этого, первый звук, который услышала, ещё не открыв глаза, это стук дождя по карнизу. Чтоб тебя… Что случилось с погодой? Или Бог именно на неё разгневался, за её проснувшиеся карьерные амбиции?
Поднялась тут же, как только открыла глаза. Раздёрнула шторы, убедилась, что за окном мрак и беспросветный дождь, переступила ногами в чужих носках, и тогда уже посмотрела на часы. Половина двенадцатого. Долго проспала, непростительно долго.
В доме было тихо. Очень тихо. Ни собаки не слышно, ни работающего телевизора (чем-то сторож должен заниматься, правильно?), ни каких-либо других звуков. Алёна прошла по коридору обратно к кухне, по пути осторожно проведя ладонью по дубовым панелям, которыми были обшиты стены коридора. Заглянула, но никого не увидела. Фёдора не было, подстилка пуста, да и на вешалке плащ-палатки не обнаружилось. Алёна помялась в дверях кухни, борясь с желанием плюнуть на воспитание и манеры, и уступить своему любопытству. Это, без сомнения, невежливо и недопустимо. Для кого угодно, но не для журналиста.
Алёна дошла до конца коридора, почему-то на цыпочках, носки с ног съезжали, и ей пару раз пришлось наклониться, чтобы их подтянуть. Зато толкнув дверь, она об этом забыла. Оказалась в просторной комнате, с теми самыми французскими окнами. По всей видимости, это была гостиная, или парадная зала. Кажется, раньше именно так называли комнату, где принимали гостей. Широкая лестница вела на второй этаж, перила были загляденье, также дубовые, но не лаченые, видимо, их недавно совсем скоблили и чистили. Алёна даже подошла и прикоснулась к ним. Но в гостиной и помимо перил и балюстрады было на что посмотреть. Стены, обитые тканью, резные деревянные панели, люстра… наверное, хрустальная и тоже старинная, даже во мраке сверкающая