А здесь – сугробы по колено, чистые, не замаранные. Свежесть воздуха даже сигарета Фикуса не портит – дымок относит к нескольким высаженным ёлкам. Одна из них – совсем маленькая, но наряженная нехитрыми игрушками, с настоящим снегом на худеньких веточках. Прелесть. И кавалер у неё есть».
Сергей, подражая курившему Фикусу, выдохнул тёплый пар в сторону снеговика. Грубовато слепленный, тот голубыми пуговицами смотрел на зелёную красавицу. Вместо традиционной метлы была воткнута деревянная лопата, на совке которой читалась наивная надпись:
Ёлочка, смотри,
Как я таю от любви.
– Фикус, а ты сентиментален, – Сергей кивнул на влюблённого снеговика.
– Я его только слепил. Наверно, Светка чудит, раз помадой написано.
– Послание для тебя, однако. Телеграмма. Месседж. Стоит серьёзно задуматься. Женщина в любви может как согреть, так и выжечь всё вокруг себя, не разбирая. Как бы под огонь не попасть.
– Я бы сейчас согрелся, – Фикус зябко передёрнул плечами. – Пойдём, накатим.
Они вошли в дом, в жарко натопленную гостиную – квадратную комнату, с гладкими бревенчатыми, желтоватого тона, стенами и дощатым потолком, с чугунной узорчатой печью, с мягким уголком на толстом ковре и с праздничным столом по середине, который под светом широкого абажура, сверкал хрусталём салатниц и фужеров, блестел серебром столовых приборов, пестрил разнообразием блюд и напитков. Вид деликатесов, закусок и вина, равно как и вид простых, но не менее аппетитных, кушаний – вареного картофеля, зелёного лука, солёных огурцов, квашенной капусты, селёдки и водочки, безусловно, – дразнили и призывали провести в радостях возлияния и чревоугодия всю новогоднюю ночь.
Света сидела в кресле, положив на подлокотники открытые новогодним платьем руки и смотрела на национальную сборную артистов, одновременно «прочёсывающую» на разных телевизионных каналах. Кое-что было интересно, но в целом, после «Старых песен о главном», опять мимо.
Фикус, крадучись подошёл к ней, наклонился, обнял за плечи и что-то зашептал на ухо. Света заулыбалась, поднятой рукой потянулась к мужу, отчего затейливый браслет соскользнул вниз:
– И я тебя… А сейчас за стол!
Фикус налил жене шампанского, себе водочки, вопросительно посмотрел на Сергея, но тот энергично отказался, показывая на свою минералку.
– Что же, в отсутствии самого красноречивого оратора, нашего Колянчика, возьму на себя смелость произнести следующий тост.
Мы уже проводили старый и встретили новый, очередной наступивший на нас, год. Мы выпили за новое счастье, как будто, старое нам уже не нужно, за здоровье, которое было бы, не забыли о тех, кто в море поднимает стаканы за нас, оставшихся на берегу. Обязательную программу, короче,