Он обращался к нам троим, но не отрывал взгляда от Игнатьевой. Ника, которая выглядела сногсшибательно в дорогом белоснежном полушубке, закатила глаза.
– Хотим, – дружелюбно улыбнулась Лиля.
Промоутера холодный прием Вероники ничуть не смутил. Он весело подмигнул Синицкой и достал из мешка три пирожка, завернутых в бумажные пакетики. Сверху на каждом была приклеена листовка, сообщающая, что неподалеку открывается новое кафе, и, в честь открытия, там действуют грандиозные скидки. Парень раздал нам по пакетику и снова уставился на Игнатьеву, которая держала угощение двумя пальцами и подозрительно принюхивалась.
– Вам точно понравится! – расхваливал молодой человек, не переставая улыбаться. – Вот увидите, наши пирожки заставят вас позабыть обо всем на свете!
Лиля поблагодарили парня, а Ника вдруг застыла, бездумно уставившись перед собой. Кончик ее носа задергался, в глазах появились слезы. В голове мелькнула догадка и я, едва сдерживая смех, приблизила завернутый пирожок к носу, безошибочно определяя приятный запах пряности. Игнатьева, которая учуяла его раньше меня, из последних сил пыталась сдерживаться. Она крепче сжала челюсти и нервно трясущейся рукой сунула пакет обратно в руки опешившему работяге.
– Вам нехорошо? – удивился тот, замечая, как лицо Ники покрывается неровными красными пятнами.
Девушка бросила на промоутера тяжелый взгляд. Было видно, что будь у нее возможность, она бы в красках расписала парню, как именно ей нехорошо и куда ему следует идти, чтобы ей стало лучше. Но Ника решила оставить разборки, жестом указала хихикающим нам на другую сторону дороги и бегом устремилась к пешеходному переходу.
Я сквозь смех наблюдала, как подруга на высоченной шпильке преодолевает расстояние до безопасного места со скоростью опытного спринтера, а парень следил за ней, рассеяно почесывая голову.
– Что случилось? – озадаченно поинтересовался он, когда Ника оказалась на другой стороне и согнулась, не сдерживая-таки чихание.
– Как ваше кафе называется? – спросила я.
– Утро с корицей, – рассеяно отозвался тот, а мы с Лилькой захохотали, ловя на себе разозленный взгляд Игнатьевой.
– Это провал, парень, – я похлопала озадаченного промоутера по плечу и вернула ему свой пирожок.
– Почему?
– У Ники сильная аллергия на корицу, – вместо меня ответила Лиля, с улыбкой протягивая ему и свой пакетик.
– Извини, – дружно пожали мы плечами и, оставив озадаченного беднягу, последовали за подругой.
Ника уже не чихала (благо, запах был едва заметный, а к самому пирожку девушка даже не притронулась) и теперь ждала нас.
– Чего вы так долго? – пробурчала она и тут же добавила. – Помешались они все на этой корице. Орудие пытки. Адская смесь.
Синицкая бросила на меня веселый взгляд, а я снова захохотала.
– Смейся-смейся, –