Рита Березина заполонила собой весь мир. Родственники, выслушав историю бедняжки-сиротки, росшей без матери, намертво влюбились в нее, и продолжали повторять, как внимательно я должна быть к новой сестре. Дядя Андрей сдувал с нее пылинки и пел дифирамбы о ее таланто-красоте всем вокруг, включая меня и мою маму. Дошло до того, что они оба начали приводить ее в пример, тактично подчеркивая мои невеселые «успехи» в учебе и нелюбовь к платьям. Ее доброта стала легендой во дворе нового дома, куда мы переехали сразу после регистрации отношений родителей.
Рита была «цветочком». Подкармливала бродячих кошек и собак, помогала в приютах, занималась волонтерством и училась на самую благородную профессию – врача. А еще она улыбалась. Улыбалась, улыбалась и улыбалась. И эта ее чертова улыбка раздражала так сильно, что я нередко с трудом сдерживала совершенно не свойственное мне желание кинуться в драку.
У меня никогда не было покладистого характера, и, как бы я не пыталась сдерживаться, скоро в дом пришли скандалы. Да, ссоры чаще всего начинала я, но Рита доводила до кровавого слюноотделения, когда на мои колкие фразы печально улыбалась и тяжело вздыхала вместо того, чтобы резко ответить. Конечно же, я стала ссориться с мамой и с Андреем, но это оказалось никчемной ерундой по сравнению с тем, что произошло прошлым летом…
– Денисова, очнись.
Острый локоть Вероники врезался мне в бок, и я встрепенулась. Подруга странно крутила глазами и пыталась что-то показать подвижной мимикой.
– У тебя нервный тик?
Игнатьева перестала изображать ужимки и ударила ладонью по лбу. А моя догадливость проявила себя только в тот момент, когда прямо над плечом раздался голос Нины Александровны:
– Даже если у вашей подруги нервный тик, то он хотя бы лечится. В отличии от вашей лени и невнимательности. Денисова, скажите, вам понятна тема, которую я только что объяснила?
Я сглотнула и обвела взглядом аудиторию. Лиля попыталась подсунуть мне тетрадь с конспектом, но тяжелая сморщенная рука с ярко-розовым лаком и двумя рубиновыми перстнями на среднем пальце с грохотом прибила записи к столу.
– Денисова, зачет не за горами, вы же понимаете? – приподняв черные татуированные брови, спросила преподавательница.
Я нервно кивнула.
– И то, что мы с вами, возможно, там не увидимся, вы тоже понимаете?
Нина Александровна усмехнулась. А я вздохнула и постаралась поглубже закопать желание нагрубить. Все равно бесполезно. Если начну спорить – только сильнее раззадорю в Грымзе жажду молодой крови.
– Смотрите, Денисова, еще немного и превратитесь в Князева, – она презрительно кивнула на парту через проход от нас.
Денис Князев, высокий парень в темной куртке, что-то рисовал на полях истрепанной тетради.
На окружающий мир он не обращал внимания. Грымза поджала губы и