– Прощу прощения?
– Сходим потом куда-нибудь выпить, чтобы вы меня испытали?
Я покачала головой.
– Я не пью. Кроме того, не завожу приятельских отношений с коллегами, когда занимаюсь расследованием.
Понятия не имею, зачем я так сказала – это было первое мое официальное расследование.
– Не считая инспектора Робертса, – заметила детектив Чемберс.
Я нахмурилась.
– Прошу прощения?
– Вы вместе завтракали. В Сохо. Наутро после отравления.
– А вы откуда знаете?
– Робертс мне рассказал, вернее, даже буквально сделал заявление. Мне кажется, он на что-то намекал. Ну знаете, типа того, что он умеет дружить с женщинами, а не тусит только со своими старперами из полиции. – Она не отрывала взгляда от моего лица. – Так почему для вас нормально заобщаться с ним, но не со мной?
Я бы не назвала общением процесс наблюдения за тем, как в середине ночи в переполненном кафе детектив Робертс поглощает сэндвич с беконом, но плохо разбиралась в человеческих отношениях. Помимо студентов я находила удовольствие от общения только с двумя людьми – Сьюзен и Матильдой – и не испытывала желания и не хотела уделять время кому-то еще.
– Полагаю, если у человека есть люди, заслуживающие особого отношения, не имеет смысла тратить время на других, так?
Детектив Чемберс явно не нашлась что ответить, так что я начала разглаживать листы студенческих работ, лежавших на столе. В конце концов, она нарушила молчание, заметив:
– Вы такая… непостижимая, Юстасия.
– Профессор, – поправила я.
– То вы дружелюбная, то колючая. Вы так непоследовательны в своих сигналах. И в то же время именно поэтому невероятно… притягательны.
Я понятия не имела, что она хочет сказать, и категорически возражала против того, чтобы меня называли колючей. Я ведь, между прочим, потратила двадцать минут своего времени, чтобы изложить ей краткие основы ботаники.
Я подчеркнуто посмотрела на часы и произнесла своим самым профессорским голосом:
– Ваши двадцать минут истекли, поэтому не будете ли вы так любезны удалиться? Я очень занята.
Глава 7
Я сидела на кухне и заканчивала легкий ужин, когда телефон в своей излюбленной раздражающей манере зазвонил. Я взглянула на экран, ожидая увидеть вызов от Папоротника, Душечки или Капустки, но он показывал уведомление о событии: «19 ч, открытие выставки Паскаля Мартаньё». Непонятно, каким образом телефон узнал о выставке, особенно учитывая, что сама я о ней напрочь позабыла.
Я взглянула на часы – стрелки стояли ровно на семи. Значит, я опоздаю. Я ненавидела отсутствие пунктуальности, но в моем представлении люди искусства не обращали внимания на подобные мелочи, поэтому я не торопясь достала атлас лондонских улиц, оставшийся от отца, и вышла из квартиры.
Бульвар был запружен машинами и людьми; по случаю теплого вечера почти все столики