– Но зачем кому-то надо скрывать время его смерти?
– Пока не знаю, но хочу узнать… Возможно, из-за алиби. Только этого ты не должна сообщать в газете.
– Дуг, ты считаешь, его убили?
– Не знаю, но о такой возможности нельзя забывать.
– Кто об этом знает?
– Ты.
– Еще кто? Газеты Лос-Анджелеса?
Селби покачал головой:
– Мы не намерены ничего говорить, пока доктор Трумэн не закончит вскрытие.
– Когда это будет?
– Я разбудил его. Думаю, он уже приступил.
Сильвия сунула в сумочку блокнот и поднялась с места.
– О’кей, Дуг. Я пошла… Почему Гарри Перкинс решил, что этот тип не был простым бродягой? Что заставило вас заняться его ботинками?
Селби неопределенно махнул рукой:
– Просто мелочи выпадали из общей картины.
– Прошу тебя, не скромничай. Если ты мне не расскажешь, я пойду к шерифу, он-то мне все выложит.
– Ладно… Я заметил его носки. Они были такого качества, что никак не вязались с твидовыми обносками. Заметил маникюр на ногтях. Потом обратил внимание на дорогие заказные ботинки. Конверт в кармане пиджака был десятилетней давности.
– Иными словами, если бы не ты, никто ничего бы не предпринял?
– Ну, я бы этого не сказал.
– Зато я говорю, – улыбнулась она, – даже напишу.
Подойдя к двери, она задержалась на самом пороге.
– А почему, собственно, Кармен Фрилмен упала в обморок? Труп что, страшно изуродован?
– Не надо печатать об обмороке. Пока, во всяком случае.
– Почему?
– Понимаешь, если в газете чуть-чуть перестараются, пойдут сплетни, что их связь была более интимной, чем в действительности. А ведь она вышла замуж всего четыре месяца назад. Так что будет куда спокойнее, если газеты Лос-Анджелеса не пронюхают про обморок.
– Ты хочешь сказать, что, если я им ничего не скажу, сами они ничего не узнают?
– Совершенно верно.
Сильвия вторично повернулась к выходу:
– Ты крепкий орешек, Дуг, и чертовски предусмотрительный парень.
Глава 6
Билли Рэнсом, городской судебный исполнитель и бывший шеф полиции Лас-Алидаса, добродушный верзила, вышел навстречу машине шерифа.
– После вашего звонка я сразу вышел на крыльцо, – сказал он, понизив голос. – Давайте не будем разговаривать здесь. Я не хочу, чтобы она знала, что я уезжаю. Каждый раз, когда бывают ночные вызовы, она воображает, что меня убьют. Мы можем…
Из-за плотной занавески на окне раздался высокий женский голос:
– Валяйте, продолжайте говорить прямо на пороге. И не воображайте, что вам удастся незаметно улизнуть. Билли Рэнсом, пора бы тебе запомнить, что меня не обманешь! Это вы, шериф?
Брэндон, усмехнувшись, добродушно прогудел:
–