И в час ночи они наконец-то прибыли. Теперь все недостающие части разработанного плана собрались воедино, и к полковнику пришло полное понимание того, что на этот раз у него обязательно всё получится и он восстановит своё честное имя.
В неразрушенном подвале больницы, в котором он собрал всех командиров подразделений, полковник вермахта лично произнёс перед своими офицерами речь.
В первую очередь он напомнил ещё раз, что все люки и двери в транспортных средствах, бронетранспортёрах и танках открывать на марше и при атаке строго-настрого запрещено. Это он повторил с десяток раз, после чего перешёл к деталям будущего наступления.
Злость на врага буквально обуяла его, и немецкий офицер в своей пламенной речи пообещал стереть с лица земли всех, кто встанет у них на пути.
– А что касается проклятых снайперов, то их живыми вовсе не брать! – Он сжал кулаки в неистовой злобе и, решительно повторив: «Не брать!» – закончил свой спич судьбоносными словами: – Нашу доблестную атаку мы начнём на рассвете!
И вскоре тот наступил…
Глава 6
Рассвет
И вот стал приближаться долгожданный и одновременно ненавистный, неотвратимый рассвет. И мы, и враг прекрасно знали, что вместе с предшествующими восходу солнца сумерками придёт боль и кровь. Немцам крайне необходимо захватить наши позиции и город. Нам предстояло держаться во что бы то ни стало, ибо дороги назад у нас не было. Здесь и сейчас должна решиться судьба города, судьба дивизии, моя судьба.
Всё это я прекрасно понимал, но вот только вместе с рассветом ко мне начала приходить сонливость. Очень захотелось спать. Я знал, что этого делать сейчас категорически нельзя, и как мог боролся со сном.
Так как все мы находились в засаде, то ни сесть, ни пройтись, чтобы размяться, ни пробежаться, чтобы согреться, я, разумеется, не мог. Я лежал в специально оборудованной нише небольшого мокрого окопа, под мелким дождём, который шёл всю ночь, и, несмотря на то что замёрз, что периодически постукивал себя ладонями по щекам, очень хотел спать.
Суета последних дней, переживания, контузия, ранение и сегодняшний ночной марафон, в котором я ни разу не присел, как заведённый, без отдыха мотаясь от Новска до места засады всю ночь напролёт, изрядно вымотали как тело, так и нервную систему. Хотелось просто закрыть глаза и поспать хотя бы минут шестьсот.
«Ведь не зря же говорят в народе, что сон целит и что человек, когда недоспит, не только становится нервным, но и…»
– Забабаха! Ты чего, захрапел?! Спишь, что ль?! – встряхнули меня за плечо, чем привели в чувство.
Я не понял, спал уже или ещё нет, но толчок Воронцова вывел меня из этого непонятного аморфного состояния.
– Лёшка, ты не спи, – тут же зашипел сидящий на ящике в окопе Зорькин. – А то заснёшь, и немец нас всех прикончит.
– Как пить дать прикончит, – поморщившись, согласился с ним Садовский и негромко