Надо было выкручиваться. Математика его доканывала, зато писателем Деникин оказался. Наловчился строгать для однокашников-поляков пачками домашние сочинения. Нелегкое это дело, требовалось изготовлять по три-четыре штуки на одинаковую тему к одному сроку. Но талантливо творил. Однажды занудный преподаватель литературы и русского инспектор Мазюкевич, прочитав работу Деникина под другим именем, обратился к реалисту, представившему сочинение:
– Сознайтесь, это не вы писали? Должно быть, заказали знакомому варшавскому студенту.
Трудился Антон больше за право пользоваться хорошей готовальней, другими учебными принадлежностями, отменными у «нанимателей». А поздними вечерами под своей фамилией писал стихи:
Зачем мне жить дано
Без крова, без привета?
Нет, лучше умереть —
Ведь песня моя спета.
Посылал их в журнал «Нива», лихорадочно ждал ответов, которых не получал.
Пришлось самостоятельно мыслящему литератору Антону столкнуться и с местным «главным» по художественному творчеству – инспектором Мазюкевичем. Тот задал классное сочинение на такие слова известного тогда поэта:
Куда как упорен в труде человек,
Чего он не сможет, лишь было б терпенье,
Да разум, да воля, да Божье хотенье.
Мазюкевич тенденциозно объяснил:
– В последней фразе поэт разумел удачу.
Деникин же, не разлучавшийся с церковью и после кончины отца, дерзко закончил это свое сочинение: «…И, конечно, Божье хотенье! Не «удача», как судят иные, а именно «Божье хотенье». Недаром мудрая русская пословица учит: «Без Бога – не до порога».
За такой пассаж «иной» Мазюкевич влепил Деникину тройку. Потом до самого выпуска Антон, несмотря на вес усилия, у инспектора больше четверки не поднимался.
В результате пилюль судьбы Антон Деникин остался в пятом классе на второй год. В среднем он получил по каждому из трех основных математических предметов в пятибальной системе – два с половиной. Обычно в таких случаях педсовет прибавлял для перевода недостающую «половинку». Директор Левшин настаивал на этом, но принципиальный преподаватель математики Епифанов категорически резюмировал:
– Нет – для его же пользы.
Деникин был, так сказать, урожденно самолюбив. Став второгодником, он измучился от стыда. К тому ж, мать жалко объясняла все понимающим знакомым, будто Антон оставлен «по молодости лет».
В то лето Антон работал репетитором со своими подшефными в деревне. Все свободное от занятий с учениками время он отдал сокрушению крепости математики. Учебники по алгебре, геометрии, тригонометрии проштудировал от корки до корки. Полностью перерешал включенные в них задачи…
Воскликнул Деникин в конце лета:
– Ну, Епифаша, теперь поборемся!
Преподаватель Епифанов был влюблен