– Два косаря, – сообщил белобрысый вальяжно. Потрепанный вид Киры – слово «растерзанный» она категорически отказывалась к себе применять – его нимало не смутил.
– У меня только тыща восемьсот!
– Два косаря.
– Карточку возьмешь? На ней тысяч двадцать!
Кира принялась судорожно потрошить сумочку. Полетели под ноги пудреница, помада, упаковка бумажных платочков.
– Только налик… – протянул пацан. Он явно упивался властью над жертвой.
– Ну нету у меня налика! Бери карту, какая разница тебе?!
– Деньги на карте иллюзорны, – почти по слогам произнес пацан, будто объяснял очевидное малышу. – Это не деньги, а тень от них. Бестелесное крадет удачу.
Кира подобралась. Ее глаза сузились. Уловив чужое намерение, белобрысый шагнул назад.
– Ты меня не догонишь, – заверил он.
«Ах ты дохляк!»
Кира заставила себя успокоиться – насколько это было возможно.
– Мне правда очень нужно позвонить, – сказала она. – Последний звонок! Я клянусь!
Пацан точно этого и ждал.
– Меняю на поцелуй, – произнес он. Его полупрозрачные губы растянулись в легкой улыбке. В темной щели рта по-лягушачьи заворочался язык.
– А харя не треснет?
Белобрысый выгреб из кармана горсть «двушек» и продемонстрировал Кире. Целое сокровище! Она проглотила ком вязкой слюны. Пацан сжал пальцы в кулак.
– Эй!
Кулак разжался. Кира вылупилась на монетки, как завороженная.
– Черт с тобой! Давай, быстро! – «И пусть это будет твой последний в жизни поцелуй!»
Она наклонилась к опрокинутому набок лицу белобрысого. Ноздри Киры щекотнул кислый парнóй выдох. Она представила, как этот мерзкий дух протухшего сыра врывается ей в рот, а за ним следом – верткий склизкий язык, и почувствовала поднимающуюся из желудка горечь. Так ли уж сильно отличается предстоящее от того, на что рассчитывал Паха, потерявший от возбуждения голову?
– Не-не, – осадил пацан, гадко ухмыляясь. – Не в губы. Сюда.
И он нежно коснулся кончиками пальцев россыпи пунцовых волдырей на своей шее.
– Да ты охерел?!
Белобрысый сжал кулак и выпростал руку вбок. Опустив глаза, Кира увидела под кистью решетку канализации. В голове поплыло.
– Они действительно тебе нужны? – преувеличенно ласково спросил пацан.
– Да! – гаркнула Кира. «Вот как чувствуют себя нарки, когда им обещают дозу». – Да, да, да!
Лицо белобрысого окаменело.
– Ну так целуй, – приказал он.
В беспамятстве Кира подалась к нему, стараясь не смотреть на пурпурные гроздья, проросшие сквозь больную плоть, как поганки в сыром погребе.
– Если тебе в головушку придут какие-нибудь шальные мысли, – предостерег пацан, – я пальчики-то разожму. Может, успеешь поймать что. Может, нет.
Напрасное