Заношу руку с телефоном вправо, касаюсь на экране заветной кнопки и нас ослепляет яркой вспышкой фотокамеры.
__________
*Футаж – короткий видеоматериал, созданный специально для видеомонтажа.
Глава 8
Яна
– Не понял блять, – резко бросает Глеб. – Ты зачем это сделала? – кивком указывает на мою руку.
Быстро блокирую телефон и собираюсь спрятать его обратно в карман, но Глеб перехватывает моё запястье и рычит:
– Ты. Чё. Мать твою. Сделала? Дура! – делает короткую паузу перед каждый словом.
И мне так некстати, приходят слова из популярной у молодёжи песни про дуру, которую тут же начинаю напевать.
– Точно дура! – фыркает он.
– Может, ты успокоишься и нормально поговорим? – выдавливаю из себя, когда кривляться уже надоело.
– Я тебе сейчас руку сломаю! Быстро включила свой телефон и удалила эту хероту, – напором берёт.
– Давай ломай! А может, сразу две? М? И заодно язык вырви, чтобы я не смогла Лёше ничего рассказать, – на одном дыхании выливаю эту тираду.
Глеб сильнее сжимает мне руку, и незажившие после Белова синяки удваивают от этого боль. Ну что за изверг? Он мне так новых добавит. Складываюсь пополам, издаю глухой стон и пытаюсь выкрутить руку из его крепкой хватки.
– Отпусти! Мне больно, придурок! – не в силах больше терпеть, рявкаю, и на последнем слове мой голос начинает дрожать.
Он ослабляет хватку и только тогда замечает синие гематомы. Физиономия становится ошалелой. Резко разжимает свою руку и задирает мне рукав.
– Это… – округлив глаза, произносит Глеб.
– Не беспокойся, это уже было. Ничего особенного, – растирая запястье, успокаиваю его. – Но было больно, знаешь ли.
Миронов снова хватает меня за руку и задирает рукав ещё выше, а затем делает то же самое со второй рукой. Пытаюсь вырваться, но он только сильнее раздражается, дёргает замок толстовки и стаскивает её с меня.
– Да прекрати ты уже! Я же сказала, всё в порядке! – перехожу на злобный крик.
– Это он? Белов? – каменным голосом толкает Глеб. Разворачивает меня спиной к себе и задирает край пижамы, чтобы осмотреть тело.
– А это не твоё дело! – отскакиваю от него, прожигаю взглядом и заливаюсь краской. Шарить у меня под одеждой – конкретный перебор.
Глеб стискивает зубы и дышит глубоко носом, отчего его ноздри на каждом выдохе расширяются. Отворачивается от меня и с безысходностью в голосе тянет:
– А-а-а, да что, сука, за день сегодня такой?
Абсолютно согласна с ним, между прочим. Это самый настоящий сюр. Замечаю, что за окном светает. Устало вздыхаю и плетусь в сторону кресла.