Густая желто-красная осень разжижилась в блеклую бледную зиму. Снег ежедневно стаивал, часам к четырем бывало довольно некрасиво. Люде обнажение полумертвого тела земли сильно не нравилось. Но в обед начинался снегопад. И она садилась к окошку, предзимние обмороки природы вызывали у нее приятную меланхолию, и ей хотелось также пойти снегопадом, тоже упасть в какой-нибудь долгий обморок. Была Люда – а вышла вся снегом, так люди скажут. Очень красиво. Умереть так же трагически и неизбежно, как снег… Ах да! Она, Людмила Георгинова, еще собиралась стать матерью…
Люда принималась тогда воображать себя матерью, мысленно покупала пеленки младенцу, мысленно уговаривала подросшего ребенка не жадничать в детском саду, потом не велела пропускать факультативные занятия в школе, потом уговаривала не жениться на легкомысленной Элеоноре, а жениться лучше на обязательной Даше, потом провожала на работу в Западную Африку, где проводились жизненно важные исследования самых передовых вакцин. Потом приняла его приглашение переехать в Африку. Но потом все-таки отказалась – чтобы не отдаляться от родных могил… Тут Людочкин носик сморщился сам собой, в норках защипало: мама состарится и умрет, как все! Мама проживала на пенсии в соседнем маленьком городе. Надо позвонить ей, подумала Людочка и покраснела: давно не звонила.
Обычно, посидев с часок у окошка, Люда шла поливать ростки, лелеемые ею от одиночества. Ростки эти приняли уже вид полноценных растений. Один бобовый стебель трижды обернулся вокруг лампочки, другие заметно отставали, но и они дотянулись почти до потолка. Люда пересадила травы в большие горшки и устроила на полу. Олег Валерьевич изредка – когда бывал дома – запинался о горшки и кричал нечленораздельно.
Будь Олег Валерьевич более постоянной величиной в Людиной жизни, она бы, конечно, убрала горшки, подвинула. Но он появлялся дома все реже и реже, поэтому Люда попросту забывала. Однажды Олег Валерьевич и вовсе пришел домой без пальто и шапки, и, стоя на пороге, сказал: его переводят в один большой город, где он намерен постоянно проживать, и выехать нужно через час, а потом он напишет, что и как, и Людочка – если захочет, конечно, ехать в смрад, смог и хаос, что вряд ли, – сможет перебраться к нему. Но это ужасное место! Так что он предупредил.
Людочка подошла к кухонному окну. Внизу, спрятавшись в арку, вонял автомобиль Вероники Степановны. Олег Валерьевич одернул пиджак, как бы чуточку смущаясь. Потом прошел в кухню, залез рукою в кастрюльку, долго нащупывал, искал в подливе плотные съедобные предметы. Наконец извлек котлету. Котлета имела тот же неопределенный цвет, что и все котлеты