Судя по выражению лица, Карстен Мёрк хотел огрызнуться, но успел приструнить себя.
– Мы обнаружили остатки желтых волокон на шее Лукаса, – продолжила теперь Лиза. – Это мохер, шерсть и полиамид. Но когда нашли тело, ничего из одежды такого цвета на нем не было. Вы не припомните, может быть, на нем было что-то желтое тем утром.
– Нет, ничего желтого он в тот день не надевал, – сдавленным голосом ответил отец. – У него вообще ничего желтого из одежды не было. Не любил он желтый цвет. Предпочитал ходить в синем.
Трокич секунду переваривал эту информацию, а потом перевернул страничку блокнота и сменил тему.
– О'кей. Нам необходимо выявить всех, с кем общался Лукас. Начиная с родственников и кончая воспитателями и родителями его друзей. И еще нам надо переговорить с вашими соседями. Вы с кем-нибудь из них водите знакомство?
– Да нет, не особо, – ответил Карстен Мёрк.
Трокич заметил, что тот избегает его взгляда. Хотя он скорее всего не виноват в смерти сына, но, вполне вероятно, соврал насчет синяков на руке Лукаса. Трокич поймал непроницаемый взгляд Лизы и попытался прочитать его. Лиза умела разговорить людей, ей это удавалось лучше, чем ему. Он охотно признавал за ней это превосходство. Бог знает, сколько в их среде сотрудников, не умеющих слушать. Встречались полицейские, которые даже и не пытались скрыть своего враждебного отношения и антипатии к человеку, сидящему по другую сторону стола, с самого начала допроса. Допрашиваемые, естественно, замыкались и уходили в себя в ответ на явно провокационные методы следователя. Или сотрудники, размечтавшись о чем-то своем, забывали делать записи или обращать внимание на жесты и вообще поведение допрашиваемого и стараться выявить суть в их показаниях. Но даже когда он сам вел допрос, людям было спокойней, когда при этом присутствовала Лиза.
– Что значит не особо? Вы с ними общаетесь или нет? – напрямую спросил Трокич.
– Мы здороваемся, изредка перекидываемся парой фраз о том о сем, – ответила Ютта. – Но у нас с ними мало общего. Йонна и ее дети, которые в пристройке живут, или в скотном дворе, как мы ее по-прежнему называем, они совсем необщительные. Ну разве только ее дочка Юлия иногда играла с Лукасом. Есть еще парочка, они в соседней квартире живут, но сейчас их нет, они вахтовики и уехали на несколько месяцев в Норвегию. А еще Джонни Покер с первого этажа. Он на досрочной пенсии. Тоже не слишком разговорчивый. Но зато к нему самая разная публика частенько заглядывает.
– Что за публика?
– У него в карты играют. Много кого можно там увидеть.
Трокич обреченно вздохнул, прикинув, какую толпу придется опрашивать.
– А Лукас с кем-нибудь дружил? – спросила Лиза.
– Я же говорю, он с Юлией из пристройки играл. Это у них с полгода как началось. Хотя ему, конечно, больше с мальчишками хотелось общаться. Особенно с Фредериком, младшим братом