Солнечный свет пьянил Розу и дурманил. От него ей хотелось спать. Он навевал ей сладкие грезы. Он слепил ее, скрывая в своем блеске окружающий реальный мир. Швабра так билась о ведро, словно была не шваброй, а свинкой, которой очень хотелось отрыть из земли трюфели. Она опрокинула швабру на пол. Роза задумалась над словами, услышанными от Пьеро. Не могла о них не задуматься. Потом ненадолго взяла швабру в руки и стала с ней танцевать, продолжая мыть пол. Фантазируя, она представляла себе, что танцует с Пьеро, его руки лежат у нее на талии, а пальцы постепенно соскальзывают ниже и ниже.
Сестра Элоиза тут же обратила на это внимание. Она быстро схватила Розу за шиворот, при этом ее собственные руки были как клюки, которыми актера стаскивают со сцены. Сестра Элоиза чувствовала себя Самсоном. Ее прекрасные волосы были острижены, но ее наполняла сверхъестественная сила. Она любого могла поднять над головой. Она могла упереться руками в любую колонну при входе в здание, навалиться на нее изо всех сил, сокрушить и смотреть, как рушится все строение.
Вместо этого весь свой гнев и всю свою ярость она обрушила на Розу. Она так ее толкнула, что девочка упала на пол. Она колотила ее так, что, казалось, избиению не будет конца. Она била ее в спину ручкой швабры. Била до тех пор, пока ручка не сломалась. Элоиза забыла, как сильно ей нравилось бить другое человеческое существо. Ей просто хотелось наносить девочке удары, причем каждый раз с все большей силой. Она чувствовала, что может просто дубасить ее без перерыва до тех пор, пока та не помрет. С каждым наносимым ударом она ненавидела ее все сильнее. Ненависть переполняла все ее существо. Каждый дюйм ее тела кипел от ярости.
Роза лежала на боку, свернувшись в клубочек, как собачонка. Синяки расцветали на ней фиалками. Места, куда приходились удары, темнели грозовыми тучами. Капельки пота на носу походили на капли дождика. Синяки расползались, как чернила с кончика пера расплываются на мокрой салфетке.
А сестра Элоиза продолжала колотить девочку, пока Роза не потеряла сознание, и только тогда мать-настоятельница крикнула:
– Довольно!
Мать-настоятельница понимала, что Элоиза может забить Розу насмерть. А это, несомненно, вызвало бы переполох. Она искала какой-нибудь повод, чтобы прекратить совместные хождения Розы и Пьеро по городу. Справедливости ради надо сказать, что она немало на них заработала. Это позволило построить новый солярий рядом со спальнями монахинь и отремонтировать водопровод. Но все больше благотворителей напрашивались на