Знахарка сказала, что видела одного молодого человека из нашей деревни, за спиной которого стоял некий дух Лайла. Для неё всё было очевидно – Лайла приведёт этого парнишку ко мне вместе с любовью – избежать этой участи не удастся, моя личная книга судьбы, спрятанная в пещере под небесами вместе с книгами всех людей планеты, не может быть переписана даже мной самой. Можно только читать, если у тебя есть дар, или молния пронзит твоё тело, подарив трёхмесячный непрерывный сон. Я рассмеялась и не поверила этому, но она стояла на своём.
Через пару дней я познакомилась с твоим дедом. Мы полюбили друг друга, сыграли свадьбу, и он ушёл воевать… Беременная, я переехала к брату и в день рождения твоего отца оказалась в стоге сена посреди метели. Когда он появился на свет, я готова поклясться, что увидела рядом очертания фигуры человека в белой накидке с капюшоном. Он протянул указательный палец к губам моего малыша и растаял, как горячий пар. После этого метель мгновенно стихла, и к утру мы смогли вернуться в деревню».
Странно, что сейчас, после своего прыжка в смерть оказавшись в новой жизни, я помню всё это. Особенно, как обрывал своё существование на старом мосту. Я умер и сейчас открою глаза в новом теле, в новом месте, в неизвестном времени… Лайла ещё не пришёл? Или мне не светит перерождение?
Словно оживший радиоприёмник, я включился в сознание и медленно стал активировать все свои сенсоры для знакомства с этим миром. Переродившись в новую жизнь, я ждал прикосновения к своим губам, но Лайла, наверно, решил не стирать мои воспоминания – ничего не происходило. Я ждал боли, давления, громких голосов и не решался открыть глаза.
– Похоже, он приходит в себя, – услышал я тихий женский голос.
– Да, но давайте не будем спешить, возможно, ему тяжело даже вспомнить своё имя, – второй женский голос до боли был знаком. С ним бы хорошо сочетались скрипки и аритмичные звуки ударных… И тут мою голову пронзило узнавание голоса Эллы.
Я резко открыл глаза, но их пришлось тут же закрыть из-за яркого белого света. Такой переход из темноты в дневное освещение был достаточно отчаянным поступком, я застонал от рези в глазах.
– Всё хорошо, Лиам! Ты в больнице, цел и невредим, – прозвучали подбадривающие слова Эллы.
Мне было холодно, но, как ни странно, ничего не болело. Немного кружилась голова и першило в горле. Часто моргая, я постепенно привык к дневному свету и увидел стоящих надо мной людей: своего психотерапевта и незнакомую медицинскую сестру, которая записывала что-то в блокноте.
– Он достаточно быстро очнулся, сообщу доктору. Вы ему сейчас нужнее каких-то дополнительных лекарств, но особо не напрягайте его разговорами, – прошептала медсестра, многозначительно посмотрев на Эллу. Она быстро скрылась за дверью зелёно-голубой больничной палаты.
– Ничего