– Мне ничего от тебя больше не нужно. Уходи, Чеда. Или попросить Тарика тебя выпроводить?
– Не лучшее решение.
– Это почему? – поинтересовался Тарик.
Она обернулась к нему, соизволив отвлечься от Османа.
– В прошлый раз я получила то, что заслужила. Может, даже меньше заслуженного. Но больше я такого не стерплю ни от кого. Особенно от тебя.
Тарик вскинулся было, но Чеда уже отвернулась обратно к Осману.
– Ты должен кое-что знать о той ночи.
– И я легко могу узнать это от Эмре.
– Он ничего не знает, потому что валялся без сознания, Осман. А вот мне кое-что известно.
– О чем?
– О том, что в футляре.
Лицо Османа вновь дрогнуло – та же боль предательства. В прошлый раз, показав Чеде слабость, он просто велел ее избить, но сейчас его взгляд обещал нечто большее. Опасное.
Отвернувшись от Чеды, Осман подхватил бочонок из пирамиды внизу и молча взбежал по лестнице.
– Бочку возьми. – Тарик смерил ее неприязненным взглядом.
Она ответила тем же.
– Знаешь, Чеда, однажды некому станет тебя защищать. Особенно от тебя самой.
– А ты, значит, будешь тут как тут, да, Тарик?
– Молюсь всем богам.
Он расхохотался, будто выдумал убийственную шутку, и скрылся в маленькой комнатке. Чеда с трудом подняла тяжелый бочонок и отправилась догонять Османа.
К тому времени, как они добрались до верха, преодолев двенадцать пролетов, она уже не могла дышать без хрипа. С самой взбучки в переулке Чеда не нагружала себя – слишком хорошо знала свое тело, понимала, что ему нужно и когда. Усталость разработавшихся мышц была приятна. Пусть тело пока двигалось неуверенно, но явно просило большего.
Осман тоже запыхался, но не так сильно, как она ожидала. Даже едва вспотел.
– Двадцать лет как покинул арену, но все так же хорош, – похвалила Чеда.
– Пару бочек я перетащить могу, но бои давно в прошлом. Теперь у меня есть свои бойцы.
Она хотела поставить бочонок к остальным, но Осман мотнул головой в сторону железной лесенки, вьющейся под потолок, распахнул люк и выбрался навстречу жаркому солнцу. Чеда, щурясь, полезла следом.
Последний этаж занимал огромный фонарь: стеклянный шар с линзами, посылавшими лучи света далеко в пустыню, навстречу заблудившимся в ночи или песчаной буре кораблям. Конец просмоленного толстого фитиля, сплетенного из жесткого конского волоса, спускался в медный резервуар. Осман отвинтил крышку, кивнул Чеде и отошел. Она послушно выбила из бочонка пробку и принялась осторожно заливать вонючее ламповое масло. Но стоило ей закончить и закрыть резервуар, как жесткая рука схватила ее за горло и швырнула на камни маяка. Небо взметнулось над головой. Чеда едва успела подставить руки, чтобы смягчить падение, но от боли искры полетели из глаз.
Осман схватил ее за волосы и медленно потащил к парапету. Чеда забилась, пытаясь