– Этот самолет предназначен для низкого и неспешного перемещения в воздухе, – продолжил он. – Поэтому я лечу по правилам визуального полета.
– Как это понимать? – спросил я.
– А так и понимать, что я не должен подавать плана полета, если намерен лететь по визуальным ориентирам. Что я и делаю. Так что власти на нас покушаться не должны. Итак? – Он откинул голову, глядя на Эшли. – Сколько вам лет?
– Тридцать четыре.
Он посмотрел на свою приборную панель, потом на один из приборов GPS и покачал головой.
– Нас сносит ветром. А все эта буря! Хорошо, что я знаю, куда лететь, иначе мы сбились бы с курса. – Он усмехнулся. – Какие же вы оба молоденькие! Вся жизнь впереди. Много бы я отдал, чтобы вернуться в молодость, но только с теми знаниями, которые теперь у меня есть!
Мы с Эшли притихли. У нее изменилось настроение: теперь она сидела задумчивая, забыв, что ей положено очаровывать мужчин. Мне было не по себе, ведь это из-за меня она попала в трудное положение. Гровер угадал наше состояние.
– Да не переживайте вы! Закон действует только в том случае, если вас поймают, но этого не случится. Еще пара часиков – и вы будете на земле, а потом отправитесь на все четыре стороны. – Он откашлялся и продолжил смеяться.
Через плексиглас над моей головой проглянуло ночное небо. Звезды были совсем рядом – только руку протяни.
– Значит, так, – опять подал голос Гровер и, проверив показания приборов, кашлянул. Когда он кашлянул во второй раз, я напряг слух. – Во-первых, мы пытаемся обогнать бурю – она у нас слева. Во-вторых, нас сносит ветром. В-третьих, нам на руку попутный ветер, а в-четвертых, у меня нет кислородных баллонов. Вывод: мы не должны подниматься выше 15 тысяч футов, иначе вы приземлитесь с головной болью.
– Сдается мне, это еще не главный вывод, – сказала Эшли.
– А вот и главный: держитесь, впереди пустыня Хай-Уинтас.
– Что впереди?
– Пустыня Хай-Уинтас. Так называется самая широкая в поперечнике, с востока на запад, горная гряда континента, 1,3 миллиона акров полного безлюдья. За зиму здесь выпадает пятьсот-семьсот дюймов снега, а на высокогорье и того больше. Озер здесь больше семисот, так что рыбалка и охота в этих местах просто нереальные!
– Действительно, глушь!
– Видели фильм «Иеремия Джонсон»?[7]
– Один из моих любимых!
Он указал вниз и расплылся в блаженной улыбке.
– Его снимали здесь.
– Вы шутите?
– И не думаю!
Нас трясло все сильнее, к горлу подкатывала тошнота.
– Гровер, знаете, есть такие аттракционы: вам кажется, что вы куда-то несетесь, хотя на самом деле вы торчите на месте?
Он сдвинул рычаг к левому колену.
– Знаю.
– Я прозвал их «рвотные кометы». У нас будет что-то вроде этого?
– Ничего похожего. Скорее «русские горки». Приятно и нестрашно. Вам понравится.
Он стал смотреть в иллюминатор, мы тоже. Песик опять запрыгнул к нему на колени.
– Посередине – лесной заказник, сюда запрещен въезд