– Никогда не привыкну, что здесь есть луна, – наконец признаётся она. – Все смотрю на нее каждый раз и не могу насмотреться.
Сипти фыркает.
– Скажи спасибо, что не на солнце смотришь. – Он испускает короткий смешок, слишком сильно похожий на тявканье. – Я первый раз пялился на него как дурак, тоже насмотреться не мог, потом полдня ходил как слепой.
Они смеются, чувствуя какую-то схожесть, неловкое родство мыслей. Джабел набирает воздуха, чтобы попрощаться, и, словно почувствовав это, Сипти произносит:
– Как… – Он откашливается. – Как там…
В его надтреснутом старостью голосе звучит немая просьба не заставлять договаривать фразу, и Джабел идет ему навстречу, обрывая вопрос:
– Отлично. Лисы лидируют в Игре.
Сипти удовлетворенно ухмыляется, от уголков губ бежит сеточка морщин.
– Удивительно, – говорит он как будто сам себе. – Значит, все действительно было не зря…
Джабел внимательно смотрит на него, пытаясь считать эмоции, но здесь, в мире людей, рядом с тем, кто фактически перестал быть собой, это труднее, чем дома.
Сипти кивает сам себе, словно наконец приняв что-то, поставив точку. Оборачивается к Джабел.
– Почему я, детеныш? Во внешнем мире есть и другие хеску.
Пропустив покровительственное обращение мимо ушей, Джабел наклоняет голову к плечу и улыбается:
– Потому что никому в голову не придет, что мы с вами можем разговаривать, сидя среди ночи на скамейке во внешнем мире.
Сипти хмыкает, кивает, соглашаясь. Через пару минут молчания Джабел все-таки встает, чтобы уйти.
– Благодарю, шамари Сипти, – произносит она, глядя на старика с неожиданным даже для себя теплом. – Пусть годы ваши будут долгими.
Старый лис качает головой:
– Не надо. Они и так слишком долги. Я уже устал.
Когда Джабел делает пару шагов за пределы пятна света, уже скрывшись в темноте ночи, уже вернувшись мыслями домой, Сипти окликает ее:
– Если есть хоть какая-то возможность, останься в Сат-Нареме.
Джабел оглядывается. Теперь, из тени, старик для нее как на ладони, а вот она укрыта мраком.
– Если бы она была, я бы не пришла с этими вопросами.
Она разворачивается и уходит – на этот раз окончательно. Сипти еще какое-то время сидит на скамейке, к которой постепенно возвращается влажная прохлада. Встает, чувствуя, как скрипят суставы, как напрягаются мышцы даже от простых движений. Смотрит в ту сторону, куда ушла Джабел, но ее уже нет – только темнота да спящие дома.
Он вздыхает, думая обо всех тех годах, что провел здесь, вдали от родных, от дома, от всего, что было ему дорого, а потом закидывает голову и смотрит в небо.
– Зато здесь есть луна, – шепчет он сам себе. Улыбается и прикрывает глаза, наслаждаясь ощущением серебристого света на лице.
Часть I