После того как я купил билеты, я хватился Солли. Солли исчез. Я уже знал его привычки, а потому начал искать его в шорных магазинах. Тамошние шорники ввели какие-то изменения в подпругах и арчаках, перенятые от канадской конной полиции, и Солли так заинтересовался ими, что почти примирился с жизнью и оставил в магазине около девятисот долларов.
С вокзала я телеграфировал владельцу сигарного магазина в Нью-Йорке, которого я знал, и просил встретить меня у парома на Двадцать третьей улице со списком всех седельных магазинов в городе. Я хотел знать, где мне искать Солли, на случай, если он опять пропадет.
Теперь я вам расскажу, что случилось с нами в Нью-Йорке. Я подумал про себя: «Ну, дружище Шехерезада, теперь тебе нужно постараться, чтобы новый Багдад понравился твоему скучающему султану, или же тебе наступит конец».
Но я ни на минуту не сомневался, что мне это удастся.
Я начал занимать его по такой же системе, как откармливают умирающего от голода человека. Сперва я показал ему запряженные лошадьми экипажи на Бродвее и паромные лодки. А затем я все повышал ощущения, оставляя про запас все более сильные.
К концу третьего дня у него был вид, как у пяти тысяч сирот, опоздавших на экскурсионный пароход, а я менял каждые два часа свой крахмальный воротник от усиленных мыслей, как его развеселить и получу ли я обещанную тысчонку. Он заснул, глядя на Бруклинский мост, он оставался равнодушным при виде небоскребов; потребовалось вмешательство трех капельдинеров, чтобы разбудить его на самом веселом водевиле.
Однажды вечером я пристегнул ему манжеты перед тем, как он проснулся после обеда, и потащил его в один из самых фешенебельных ресторанов Нью-Йорка, чтобы показать ему разных франтов и франтих. Их было там большое количество, и богатство страны отражалось на их нарядах. В то время как мы их осматривали, Солли разразился громким смехом. Он первый раз смеялся за все эти две недели и во мне пробудилась надежда.
– Ты прав, – сказал я. – Они выглядят как на открытках…
– О, я совсем не думал об этих франтах, – сказал он. – Я вспомнил, как Джордж и я всыпали однажды порошок для мытья овец Джонсону в виски. Как мне хотелось бы поехать обратно в Атаскоза-Сити, – прибавил он.
Я почувствовал, как холодная струйка пробежала у меня по спине.
– Нужно мне одним ходом сделать мат, – сказал я самому себе.
Я взял с Солли обещанье подождать меня в ресторане с полчаса, а сам помчался в кебе на квартиру Лолабель Делятур на Сорок третью улицу. Я хорошо знал Лолабель. Она была хористкой в музыкальной комедии на Бродвее.
– Джен, – сказал я, придя к ней. – Я привез сюда друга из Техаса. Он очень приличный, и… во всяком случае, он человек с весом. Я хотел бы его немного встряхнуть