Но нет, он же глубок – человек. Он все время непредсказуем, если он человек, а не заезженная пластинка. И вот человеку нужно обязательно спускаться на глубину для того, чтобы открывать заново уже известное. Это касается не только супружеской жизни, которая сама по себе – и подвиг, и труд. И только в случае подвига и труда она проживается более-менее правильно и не разбивается, как корабль, не дошедший до пристани. Это касается и веры тоже. У человека не может быть одинаковой веры во все периоды его жизни.
Мы часто удивляемся, читая историю, как это дети учились в школе, изучали Закон Божий, а потом вырастали атеистами, безбожниками, стреляли в иконы, вступали в партию, срывали с себя крестики… Это же было массовое явление. Миллионы людей были охвачены психозом. Да, обманули, да, закрутили, да, задурили… Но это же все равно не оправдывает человека. Я думаю, что слишком «заезженный» взгляд на религию является большим врагом для нее, чем открытая атеистическая проповедь.
Детская вера должна перерасти себя и вырасти в веру отроческую. Детская вера – это период невинности. Еще нет особенных личных нужд, еще можно молиться только за папу и за маму. И ты находишься как бы у Бога за пазухой.
Если семья нормальная, даже если она неполная, а есть только папа или мама и бабушка, все равно детство – это некое подобие Рая. Даже у тех, кто жил в «Республике ШКИД», детство было прекрасное. Детство всем приятно вспоминать не потому, что оно у всех чудесное, а потому, что сам в это время чудесен.
И детская вера в это время проста: Боженька есть, Боженька тебя любит, Боженька тебя слышит… Так оно и есть, но если с этой верой ты выйдешь во взрослую жизнь, ты потеряешь ее и станешь атеистом. Твоя детская вера должна непременно стать верой отрока.
Слишком заезженный взгляд на религию является большим врагом для религии, чем открытая атеистическая проповедь.
А отрочество – это уже первый стыд, первые языки огня, первые прикосновения пламени искушений. Огонь лижет человека, ища в нем сухой материал, чтобы воспламенить его. Насколько он влажен, насколько он сух, от этого зависит его будущая жизнь – сгорит он, как головешка, от страстей или сохранится подольше. И здесь уже нужна другая вера, нужно покаяние, работа над собой, требуется некоторое самоиспытание, посильное углубление в догматы.
Потом наступает юношеская вера. Юноша – это существо в высшей степени романтическое. Вера дарит юноше идеалы. Юноша – всегда идеалист, но не имея идеалов, почерпнутых из Евангелия, он будет искать идеализм в политических системах, в митинговом горлопанстве. Он будет искать каких-то ложных богов, занимаясь чем угодно, вплоть до сатанизма, потому что ему нужно выйти за пределы видимой реальности. Юноша хочет открывать неоткрытое и познавать непознанное. В это время как раз вера и должна давать ему стимул к настоящему творчеству. Здесь уже не спасет его ни вера отрока, ни вера ребенка.
Совершенно