Удивилась и Арина. Лежа под теплым синим одеялом в весьма аскетичной для подростка спальне, она, конечно, слышала весь разговор. И она много раз замечала этот кулон. Потесанный, грубый, но как будто полный смысла. Такой важный для мамы. Уж так она его берегла.
– Не смей его трогать! – закричала однажды мама шестилетней дочке, заметив, как та играет с кулоном.
Арина внимательно смотрела в окно. Хлопья снега кружились, подсвечиваясь тусклым светом уличного фонаря. Зима приходит всегда. И приносит с собой кошмары. А ведь это… просто время года. Почему для нее в нем столько страданий? В мире и правда есть места, где зима не наступает никогда. Технически наступает, но снег и холод, которые порождают страх, там просто не существуют!
Переехать на юг? В Сочи? Может, это решение… Песок… Солнце… Теплый морской ветер… Шум волн… Она уже слышит его.
С этими мыслями Арина и уснула. Тренировки всегда забирали много сил, поэтому даже зимой она легко проваливалась в глубокий сон, отправляясь навстречу своим кошмарам.
Маме не спалось. Предложение Егора о переезде застряло у нее в голове. Как жить дальше, если уехать? Снова бросить все, но ради чего? Ради фигурного катания? Которое все равно ни к чему хорошему не приведет. Здесь они в безопасности. По крайней мере, так ей казалось. Да. Надо остаться! Надо заканчивать с фигуркой!
Нет, конечно, мама видела, как прекрасна Арина на льду. Самый далекий от спорта человек уже по первым движениям юной фигуристки сказал бы, что она не из этого мира. В ее катании, скольжении, прыжках скрывалась глубокая сила. Настоящая магия.
Но зима… Зима приносила с собой холод, страх и безнадежность. Провалы турниров. Так зачем ее мучить?
Мама задавалась этими вопросами, стоя у зеркала в ванной. В душевой кабинке струи воды гремели, встречаясь с полом, и отталкивались, превращаясь в горячий пар. Комната прогревалась. Мама Арины сняла с себя халат.
Стеклянные душевые створки громко закрылись.
– Надо наконец починить, – вздохнул в другой комнате Егор, услышав знакомый лязг железных колесиков.
Поток воды омывал шрамы на спине. Капли спешили по длинным, глубоким, почти зажившим порезам, покрытым старой грубой коркой. Навсегда оставшиеся следы когтей, а то и зубов страшного существа, которое когда-то яростно впилось в прекрасное женское тело. Словно мама Арины голыми руками дралась с акулой и вышла из схватки живой.
И эти страшные раны пели. Переливались хором воплей, криков, стонов. Вода стекала по следам сражения. А вместе с ней текли слезы. Маме тяжело давалось нести в себе прошлое. Это при дочери она казалась сильной. Маска. Иллюзия. Но наедине с собой,