– А жена вам совсем не писала?
– Нет. Я для нее, видимо, исчез сразу после суда.
– Скажите, Сергей, а ваша жена – она точно не верующая?
– До того как меня посадили, не была, я знаю. Вот теща… та все на какие-то собрания ходила, начала задолго до того, как меня посадили. Но дома ни о чем таком не говорила, не рассказывала. Просто ходила куда-то несколько раз в неделю, и все. Теперь думаю, что это как-то связано… Но Лариса – нет, никогда. А вот когда я вернулся… Она была очень странно одета, в платке, хотя мы дома встречались, в квартире. Одежда какая-то чужая, что ли… старое все, как будто много лет носилось постоянно. Косметикой она перестала пользоваться, я заметил… А раньше всегда за собой следила, с самого утра прихорашивалась, прическа там, ресницы, губы… – Ифантьев вздохнул и полез во внутренний карман куртки, вынул потрепанный бумажник, а из него – не менее потрепанную фотографию и протянул ее Тине.
Та взяла – со снимка на нее смотрел Сергей, только совсем молодой, с густой шевелюрой, одетый в светлую рубашку. На руках он держал девчушку лет пяти, очень похожую на него, с кудрявыми волосами, собранными в хвост на макушке. Девочка смеется, одной рукой обнимая за шею отца, а другую протягивая стоящей рядом с ним молодой женщине с аккуратной стрижкой-каре. Женщина худенькая, стройная, о таких говорят – «статуэтка». Она прижимается к мужу и тоже протягивает руку дочке. Милая семейная фотография…
– Здесь Мироське шесть, это мы в ее день рождения снимались. И Лариса тогда совсем другая была, вы сейчас ее ни за что бы не узнали, – с какой-то горечью произнес Ифантьев. – Нет, я понимаю – виноват, что так вышло, восемь лет не был рядом, им, наверное, тяжело было без меня… Но не прятать же дочь!
– Сергей, – возвращая ему фотографию, спросила Тина, – а почему вы решили, что жена прячет Мирославу? Ведь ей сейчас сколько – девятнадцать? Она могла в другой город поступить учиться, школу-то закончила…
Ифантьев посмотрел на нее с удивлением:
– Вы прослушали? Я же сказал – она не училась в школе последние годы.
– Это в своей школе она не училась. Не значит же…
– Ну, пусть так. А знаете, что мне одна из ее подруг сказала? Что Мироська перед тем, как исчезнуть, говорила, что собирается с бабушкой в какое-то святое место ехать.
– А вот это уже кое-что, – оживилась Тина. – Подробности есть?
– Да какие… – махнул рукой Ифантьев. – Только вот после этой поездки Мироську никто и не видел больше, а Лариса заявила директору школы, что дочь к родне уехала,