– Хороший конь, хороший! – говорил, между тем, Франческо, гладя коня и угощая его хлебом с солью, поднесенным слугой. – Сарацин, Сарацин! – вдруг Франческо запрыгнул на спину лошади и крепко схватился за поводья.
– Боже великий! Святые угодники! Что вы делаете, синьор?! – в страхе закричал слуга. Невольно вскрикнул и Пьетро, а Франческо пустил коня вскачь, успев крикнуть напоследок: – Ничего, мы с ним подружимся!..
– Ну, и отчаянный у вас сын, – покачал головой слуга.
– Парень хоть куда, удался на славу, – довольно пробурчал Пьетро и тут же трижды постучал по деревянным дверям конюшни, чтобы не сглазить.
Чудом не растоптав и не помяв прохожих, Франческо пронесся на Сарацине по городским улицам и выехал из ворот в сторону реки. Здесь, среди лугов и виноградников, всадник и конь долго боролись, кто кого одолеет, и в конце концов животное смирилось.
– То-то же, – сказал Франческо, потрепав гриву коня. – Зачем сопротивляешься, глупый? Разве Господь не подчинил человеку всех тварей земных? Да и к чему нам ссориться, если мы все сотворены одним создателем? Все мы братья и сестры – от маленькой букашки до слона.
Он слез с Сарацина, отер его плащом и повел к реке, чтобы искупать коня и самому искупаться. Затем он стреножил Сарацина и пустил его пастись на лужайке, а сам улегся под деревом, закинул руки за голову и смотрел, как плывут медленные облака по небу и лениво трепещут листья на ветру…
Франческо уже почти заснул, когда услышал громкую немецкую речь на дороге. Он понял отдельные слова: «Дрянной народ… Бездельники… Тупицы… Лодыри и воры… Нужен хороший кнут…». Это возвращался в город герцогский кортеж, и слова, которые доносились до Франческо, принадлежали именно герцогу.
Франческо поднялся с земли. «Ах ты, немецкая колбаса, пивной живот! Ну, я тебя проучу!». Он подбежал к Сарацину, вскочил на него и поскакал наперерез кортежу, что уже было оскорблением достоинства императорского наместника. Мало того, Франческо развернул коня перед носом герцога и заставил Сарацина взбрыкнуть копытами. Грязь и камни с дороги осыпали императорского наместника с ног до головы; Франческо поскакал обратно, а герцог истошно завопил:
– Схватить! Казнить! Повесить! Четвертовать! Сжечь заживо! Схватить! Схватить! Схватить!
Расфуфыренные всадники из кортежа бросились в погоню за Франческо, но куда им было его догнать! На своем Сарацине он легко оторвался от них, вихрем взлетел в гору и скрылся за городскими воротами задолго до того, как сюда подоспела погоня.
Портрет