– Чепуха, – отрезал Питер.
Она спросила, где он живёт.
– Второй поворот направо, – сказал Питер, – а потом прямо, до самого утра.
– Какой смешной адрес!
У Питера сжалось сердце. Он подумал, что адрес, пожалуй, и в самом деле смешной.
– Нет, не смешной! – сказал он.
– Я не то хотела сказать, – поправилась Венди, вспомнив, что Питер был её гостем. – Я хотела спросить: на письмах так и пишут?
«Лучше б она не вспоминала про письма», – подумал Питер.
– Не получаю никаких писем! – сказал он презрительно.
– Но ваша мама получает?
– Нет у меня никакой мамы! – ответил он.
У него не только не было мамы, но не было ни малейшего желания её иметь. Он считал, что про матерей вообще зря говорят столько хорошего. Но у Венди сердце сразу заныло от жалости.
– Ах, Питер, теперь понятно, почему ты плачешь! – вскричала она, спрыгнула с кровати и подбежала к нему.
– И вовсе я не поэтому плакал, – сказал он с негодованием. – Я плакал потому, что никак не могу прилепить свою тень. А вообще я и не думал плакать!
– Она отлепилась?
– Да.
Тут Венди увидела тень, лежащую на полу; тень была такая мятая, что Венди стало невыносимо жалко Питера.
– Какой ужас! – сказала она.
Впрочем, она не могла сдержать улыбку, увидев, что Питер пытался прикрепить её мылом. Уж эти мальчишки!
К счастью, она тут же сообразила, как помочь горю.
– Её надо пришить, – сказала она высокомерно.
– Что такое «пришить»? – спросил он.
– Ой, какой ты невежа!
– Вот и неправда!
Ей было очень приятно, что он не знает таких простых вещей.
– Я тебе её пришью, маленький, – сказала она. Непонятно, почему она его так назвала – ведь он был с неё ростом.
Она достала свою рабочую шкатулку и принялась пришивать тень ему к пяткам.
– Боюсь, что тебе будет немножко больно, – предупредила она.
– О, я не заплачу! – сказал Питер.
Он уже был уверен, что никогда в жизни не плакал. Он сжал зубы и не заплакал, и скоро тень уже вела себя вполне прилично, хоть и выглядела всё же немножко помятой.
– Надо было её прогладить, – сказала Венди задумчиво.
Но Питера, как и всех мальчишек, это ничуть не заботило, и он в восторге запрыгал по комнате. Увы, он уже забыл, что своим счастьем обязан Венди. Он был уверен, что сам пришил себе тень.
– Какой я умный! – кричал он радостно. – Нет, вы только подумайте, какой я умный! – И он закукарекал.
Мне очень грустно в этом признаться, но самодовольство было одной из самых привлекательных черт Питера. По правде говоря, не было на свете большего зазнайки, чем Питер.
Венди возмутилась.
– Ну и самодовольство! – воскликнула она с едкой издёвкой. – А я, по-твоему, тут совсем ни при чём?
– Нет, отчего же, ты тоже кое-что сделала, – ответил небрежно Питер