И ради чего? Он все еще не до конца понимал, что произошло в его отсутствие, но он знал, что Тесею удалось проникнуть в подземный мир, что теперь он владеет Шлемом Тьмы и что он также освободил Кроноса из Тартара. И пока Аид не понимал, что это означало для будущего Новой Греции, он знал, что сможет справиться со всем этим, пока Персефона в порядке.
Я в порядке.
Ее голос был таким ясным, что его сердце бешено заколотилось. Он обернулся, думая, что она окажется прямо рядом с ним, но не обнаружил ничего, кроме пыли, клубящейся в мутной темноте.
Было нелепо ожидать увидеть ее и глупо испытывать разочарование, что ее тут не было, и все же он ничего не мог поделать с тем, как это обрушилось на него грузом тяжелее сети. Он стиснул зубы, волна горячего разочарования разлилась по жилам. Он не удивился бы, узнав, что Тесей сотворил какую-то иллюзию, чтобы отвлечь его, просто чтобы получить удовольствие от выполнения своей угрозы.
Снова и снова вызывая в памяти слова, только что произнесенные ею шепотом, Аид смел щебень с неровной стены в ведро, которое Тесей оставил для глиняной смеси.
Закончив, он опустился на колени и погрузил пальцы в песчаную почву. Она напомнила ему о мелком пепельном иле в подземном мире, и когда она забилась ему под ногти, он вспомнил, как Персефона стояла на коленях на голом клочке земли, который он дал ей в своем саду. Она была зла на него за то, что он заманил ее в ловушку, и разозлилась еще больше, когда обнаружила красоту его царства. Даже если это и не было реальностью, иллюзия лишь напомнила ей о ее неспособности призвать и почувствовать свою магию.
В тот раз, едва она поднялась на ноги, он впервые поцеловал ее. Он помнил, как она прижималась к нему, какая она была на вкус – как вино, и пахла сладкими розами. Он потерял себя в ее совершенстве точно так же, как сейчас терял себя в ее воспоминаниях.
– Какое удовольствие застать бога мертвых на коленях.
Это был голос Персефоны, и это вывело Аида из себя.
Он знал, что это трюк, придуманный Тесеем, чтобы помучить его. Он проигнорировал ее слова, то, как они прошелестели у него по спине и вызвали боль в груди. Он сосредоточился на своей задаче, еще усерднее зачерпывая песок в ведро, чтобы перемешать его с водой и соломой, но вдруг заметил что-то краем глаза – отблеск белого платья, и когда обернулся, увидел, что стоит на коленях у ног Персефоны.
У него перехватило дыхание. Она была прекраснее, чем когда-либо – со своими золотистыми кудрями, спадающими на плечи, и веснушками, как созвездия покрывающими ее кожу. Ему хотелось поцеловать каждую из них.
– Ты не настоящая, – сказал он.
Она рассмеялась, слегка нахмурив брови.
– Я настоящая, – сказала она, подходя ближе. Он почувствовал, как воздух движется вместе с ней. – Прикоснись ко мне.
Он отвернулся, его взгляд упал на руины лабиринта.
Что бы это ни было, это было больнее его раны в боку.
– Аид. –