Очертания последнего берега. Стихи. Мишель Уэльбек

общество, секты – свободны.

      Может, лучше восславим монарха, друзья?

      “Сгусток крови, злобы сгусток…”[54]

      Сгусток крови, злобы сгусток.

      Это люди, говоришь?

      Это люди, кроме шуток.

      Ночь упала на Париж.

      А в обманчивой лазури

      Две ракеты повстречались.

      Старичок, слегка прищурясь,

      Древний коготь изучает.

      Динозавры, динозавры

      С неразумными глазами,

      Тоже бились вы бесславно,

      По болотам замерзая?

      Было ль время добрых истин,

      Был ли гармоничный век?

      Отчего, скажите, в жизни

      Так страдает человек?

      “В Мохаве, выжженной, безбрежной…”[55]

      В Мохаве, выжженной, безбрежной,

      Рос двухтысячелетний кактус,

      Как бог-хранитель безмятежный;

      Сквозь лаву он пробился как-то.

      В день равноденствия, весной,

      В канун глобальных потрясений,

      Идут индейцы в час ночной

      Пред кактусом склонить колени.

      И ночь горит от их заклятий,

      Дрожащих, как язык змеи, —

      Всё, чтобы Время в результате

      Желаньям подчинить своим,

      Чтоб убедить его свернуть

      С пути, замкнуть свои извивы.

      Настанет день когда-нибудь,

      Когда над Временем красиво

      Захлопнет крепкие замки

      Архитектура их стенаний.

      И станем мы легки, легки…

      И Вечность снова будет с нами.

      IV

      Вариация 49: Последнее путешествие[56]

      Треугольник стальной режет воздух над миром;

      Самолет застывает. О странный десант!

      Высота восемь тысяч. Встают пассажиры

      И выходят. Под ними безмолвие Анд.

      А в разреженном воздухе видно, как смерчи,

      Завиваясь в спираль,

      Поднимаются снизу предвестием смерти,

      И туманится даль.

      Наши взгляды встречаются, ищут ответа,

      Но молчит пустота;

      Неживой белизной наши руки одеты

      И сверканием льда.

      `Сантьяго (Чили), 11 декабря

      Сжимающее отображение[57]

      А когда-нибудь, в час окончания ночи,

      Когда ширится небо лазурью проточин,

      Я уйду, я безмолвно тогда удалюсь,

      Я с полярным сияньем привычно сольюсь,

      Я исчезну без ведома прочих.

      Проскользит моя поступь путем потайным —

      Обычным на первый взгляд.

      Лабиринты и петли. Они не страшны.

      Припомню свой путь наугад.

      Это тихое утро наполнит покой.

      Без веселья и скорби пойду я легко.

      Каждый шаг нежным светом окутан

      Зимних зорь, их улыбкой, уютом.