– Статью главный редактор советской газеты по неграмотности пропустил, – отвечал дед Лапа. – В Советском Союзе КГБ и ГРУ составили десятки миллионов досье на собственных угодных и не угодных граждан. Все советские люди и приезжие, приезжающие иностранцы, все незаметно проверены и незаметно проверяются на дистанционных детекторах Правды. Советская печать освещать этот опасный вопрос больше не будет.
– Я тоже так думаю, Иван Шарипович, – вдруг ответил Гущин с серьезным выражением лица.
– Оказывается ты не такой уж дурак, – думал Федосеев, шагая вместе с другом на запад.
Кодировку мозгов мирному населению своей страны ГРУ проводит без ведома прокурора
Весной 1972 года курсант Ленинградской мореходной школы Александр Гущин приехал из Ленинграда к родителям в село Марковку. Вскоре рыбачил на Апроськином озере, что находится недалеко от Леньшина яра. Рядом с курсантом, в темном плаще с капюшоном, сидел знакомый читателю человек. Александр говорил шпиону, что ему надоели военные игры, которые ведут против него, мирного человека, советские военные разведчики, пытаясь завербовать.
– Ехал я с братом-офицером через Москву, дед, – рассказывал приключения Александр. – Брат в форме старшего лейтенанта, а я в морской форме курсанта мореходной школы, без погон. Кстати сказать, и без фуражки. Вдруг в московском метро встречается сержант Галкин, которого курсантом учил в учебке военной части 71363. Галкин демобилизовался и, не замечая моего брата, старшего лейтенанта, обращается ко мне: «Здравия желаю, товарищ старший сержант, разрешите обратиться?». Ты мне дед так засуричил мозги своими спецслужбами, думаю, что это не случайная встреча. Такую встречу могли организовать только, как ты говоришь, психофизики из ГРУ. Я просчитал вероятность такой встречи, она оказалась крайне мала. Фуражку «забыть» в Ленинграде мне подсознательно могли «рекомендовать» психологи советского Абвера. Без фуражки я для разведчиков голый член! Непонятная психологическая паутина! Объяснить всё может только настоящая философия, сгусток всех наук, я решил поступить на мирный философский факультет Ленинградского университета.
– Попробуй, – отвечал дед Лапа, – в высшее учебное заведение не поступишь, пока тебя не завербуют.
Шпион оказался прав. Летом 1971 года, собрав документы, Гущин с трудом навязал их приемной комиссии заочного философского факультета Ленинградского университета.
– Ты учишься на матроса, вот и иди поступать в мореходное училище, здесь тебе делать нечего, – внушали ему ученые мужи.
Пообещав, что если поступит в университет, то устроится работать по специальности философа, то есть в кочегарку, Александр был допущен к экзаменам. Профилирующий предмет «история» сдал безрукому преподавателю на «четыре», сочинение написал на «два».
Михаила Исаевича Федосеева проблемы Александра особо не волновали. Шпион