Кровь.
Повсюду. Буквально. От пола до потолка. Отливающая синим под действием «Блюстара», светящаяся изнутри. Живучая. Почти живая. Геометричная. Священная.
Распятия всех размеров, нарисованные кровью, превратили стены в огромный хемилюминесцентный тоннель.
Кресты словно парили в пустоте.
И на миг Людивине показалось, что и сама она где-то не здесь. В анабиозе, в религиозном небытии.
Храм смерти.
10
На верхушках шахтных сооружений, под куполом из оловянных туч, каркали вороны.
Ржавые стальные башни, ангары из кровельной стали, бетонные стены фабрик с черными проемами пустых окон – отнюдь не радостный пейзаж.
Тем не менее никто из жандармов не отправился в штаб или палатку. Всем хотелось глотнуть свежего воздуха. Высохнуть после того, как несколько часов потели в спецкостюмах.
Официально Ферицци все еще руководил расследованием, но энергия, которая циркулировала между четырьмя членами ПО, набирала обороты, и настроение у него становилось все хуже. Наконец-то сняв защитный костюм, он нервно мял его в огромных ручищах.
– Начнем с истории шахты, – сказал он. – Инженер может нам помочь?
– Вронски? – спросил подошедший Бардан. – Сейчас узнаю.
Сеньон уселся на металлический блок и объявил:
– Местные коллеги составят для нас список всех неуемных, совавших сюда нос.
– Они задерживали в основном наркоманов, – сообщила Магали.
– Может, и этим будет что рассказать.
Торранс и Ванкер стояли поодаль и наблюдали. Вдалеке, под навесом, продолжалась суета «белых кроликов» и патологоанатомов. Разрешение на вынос тел еще не дали. Необычность находки требовала максимальной осторожности, и Торранс только что попросила генерала отложить подъем тел. Сотрудникам ДПН нужно было вернуться вниз и проникнуться атмосферой места преступления. Как только жертвы будут извлечены, все изменится. Эмоции, наполняющие этот склеп, быстро остынут и не смогут столь же полно показать психический склад преступника.
Гильем затянулся электронной сигаретой, выдохнул ароматный дым и спросил:
– Что скажешь обо всем этом, Лулу?
Людивина, которая стояла у стены сгорбившись, выпрямилась. Ее смутило, что обратились к ней, а не к ее начальнице. ДПН всегда работает по горячим следам, детально анализирует все элементы. Она еще не прошла обучение, курс рассчитан на полтора года, но у нее был полевой опыт и теоретические знания, поскольку она прочитала все, что могла, о методах департамента. К тому же она была неофициальной ученицей одного из величайших профайлеров Ришара Микелиса[7].
– Тебя не просят сделать свой первый официальный рапорт, – подмигнул Сеньон, разряжая обстановку. – Расскажи о своих впечатлениях. Как в старые добрые времена.
Людивина убрала со лба прядь волос, все еще влажных от пота. Торранс подала едва уловимый знак, чтобы она ответила. Хороший способ показать себя в полевых условиях, без страховки.